СУМЕРКИ
Мои часы – не сумерки души
но сумерки, сходящие на Землю
я каждый день их преданно приемлю
в преддверии обещанной тиши
их то ли полусвет
то ль полусон
являет Музы лик полупрозрачный
и мною стих на полубеге схвачен
в зазоре занавешенных времена
напротив глаз
на меркнущей стене
сдвигаются и пляшут светотени
и за игрой причудливых сплетений
следить одной мне радостно вдвойне
и твой привет моих коснётся щёк
которым я окно в душе открою
a Муза крепко держит за плечо
и правит карандаш своей рукою
ТРУБЫ. НОРИЛЬСК
То ли сумерки
то ль рассвет
город вязнет в туманной мгле
трубы трудятся много лет
создавая ад на земле
трубы трудно за то винить
их создатель исчез во мгле
схоронив Ариадны нить
в обездоленной им земле
лишь с заоблачной высоты
пляску труб углядишь во мгле –
горло сдавит от красоты
не оправданной на земле
E-mail: the_tiourina@hotmail.com
В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА
Владимиру Хамкову
Поднимаюсь во тьме на последний этаж
пахнет кошками
супом
какой-то дрянцой
и как лунный
печальный и светлый пейзаж
мне навстречу твоё выплывает лицо
в узкой комнате тишь и засилье холстов
можно боком пройти
к колченогой скамье
на мольберте земли колыханье пластов
и окошечко талой воды в колее
завлекает небес несусветная синь
лес уже напряжён в ожиданье весны
и за зыбкой чертой –
только рамку раздвинь –
все границы пространства тобой снесены
в лес уйти далеко
и природу обнять
видеть птиц
и сиреневый в кронах просвет
чернозём развороченный пальцами мять
постигая его необыденный цвет
утром солнце ловить
руки к небу поднять
упереться в него как могучий атлант …
только грусти твоей никому не понять
и не каждый оценит твой редкий талант
осторожно спускаюсь по лестнице вниз
унося сотворённое чудо добра
а за дверью сосулек свисает карниз
и играет в снежки на дворе детвора
ЭПИДЕМИЯ
Леонарду
К проявленью такого сюра
непривычна моя натура
словно сколок родного мира
я не скептик и не придира
но
оголённые киновитрины
и закрытые магазины
в обрамленье пустынных улиц
в ресторан не завозят устриц
заржавели замки на петлях
затворили себя как в клетках
люди в страхе любви и смерти
две опоры
но где же третья?
Я не помню такого сюра
впрочем – было
когда ты умер
* * *
Строка ушла
и даром что взошла
весь вечер грея вздёрнутую душу
но не спасла
печалям несть числа
и ветер гонит мой корабль на сушу
и ливни льют
и птицы не поют
гроза грядёт над грешной головою
но сад цветëт
и в жаждой сжатый рот
вино вольëтся влагою живою
сплетенья снов
мне не заменят слов
как хлеба наречëнного насущным
но той строки
исполненной тоски
мне не догнать за временем бегущим
НОВОГОДНЕЕ
Когда придёт последний день
и старый год устало вздрогнет
и не отбрасывая тень
спускаться в прошлое по сходням
начнёт
и мы рукой махнём
ему даруя отпущенье
и новым обольстимся днём
без жертво-недо-приношенья
звезды незамутнённый глаз
все наши помыслы заметит
и тем
кто молится за нас
дорогу торную наметит
дай Бог слова молитвы той
услышать и дойти до сути
чтоб на грядущем перепутье
не обмануться запятой
ПАМЯТИ ОСКАРА РАБИНА
Молю Тебя
не упади в экстаз
по временам
содвинутым с холста
и выплывающим
как тень небытия
в его картине
нынчева житья
бутыль Московской
скумбрии хребет
кусок газеты
с заголовком громким
с тех прошло
уже немало лет
но эта тень
останется потомкам
напоминаньем
неизбывья бед
расплатой
за блуждание
в потёмках
* * *
Я сегодня уже не усну
одолела тоска
я в плену
одолела тоска – не печаль
и пустая доска как скрижаль
со следами затёртых надежд
отлетевших как блёстки с одежд
тень опутанных сетью вранья
где, Россия, свобода твоя?
разменяла её на гроши
отказавшись от прежней души
Нет России которую знал
нет Мессии которого звал
на закате непрожитых лет
нет вопроса на горький ответ
и не убрано с поля жнивьё
и убого без Бога житьё
Но за крепкой спиной торгаша
твоя прежняя бродит душа
и меня обнимает тоской
отнимая и сон
и покой
* * *
Я научилась просто, мудро жить…
Анна Ахматова
Я научилась воздух пить
от терпкой свежести пьянея
и независимою быть
с годами – явственно умнее
я научилась отличать
добро от зла и ложь от правды
и не колеблясь защищать
на счастье истинное право
я научилась ткать мечты
из облаков нездешней грусти
и видеть проблеск красоты
в любом уродливом искусстве
я научилась босиком
ходить по раскалённым углям
и старость шёлковым силком
связать
лицом поставив в угол
я научилась строки шить
без узелков и заусенцев
и просто умудрилась – жить
без вожаков и порученцев
СОБЕСЕДНИК
Я не приемлю пустоту
чем счастье завтра обернётся
и тленной жизни суету
и дня
который не проснётся
пока моя душа жива
она в себя вбирает душу
другого
кто мои слова
способен понимать и слушать
мой собеседник
мой живой
двойник на том конце планеты
где я пытался быть собой
в вериги прочные одетый
но я к тебе любовью жил
и торил верную дорогу
и я дождал
и заслужил
и собеседника
и Бога
ЛЕОНАРДУ
Ты дал мне всё
чем я сейчас живу
не просто к жизни отношенье
но безупречную канву
для вышивания движенья
к мечте
чтоб завтра наяву
постичь преемство достиженья
* * *
Закат забрал листву
и в окна
вонзался лезвием ножа
и вслед за тем
бессильно блëкнул
за солнцем преданно спеша
и канул в пропасть преисподней
во тьму задвинувшую ночь
послав любовь тебе сегодня
пространство силясь превозмочь
СЕРНЫЕ БАНИ
Серные бани
пребываю в нирване
в чане
с горячей водой
отбой
глупым мыслям
лезущим в душу
пуще
отравляющих сущность
бытия
а оно прекрасно
не напрасно
я сижу в чане
в серном дурмане
уплывает печаль моя
я лежу на диване
то ли мраморном
то ли пенном
стены
истекают слезами
познанья
цепкорукая Цицино
рукавицей сдирает кожу
о Боже
в окно
льётся солнечный свет
я встаю Афродитой
обновлённой на тысячу лет
первой буквою алфавита
догоняя твою орбиту
след в след
ПОСЛЕДНИЙ ВСПЛЕСК
И это был последний всплеск
простого притяженья тела
как бабочка – на внешний блеск –
моя душа к тебе летела
куда?
зачем?
не знаю сам
но в том и сила притяженья
когда душа – и аз воздам –
желала плотского вторженья
оно меж тем произошло
оставив привкус одночасья
и в темь беспамятства ушло
не дав ни горести
ни счастья
* * *
Всё глубже ухожу в свой мир
и в этом мире замыкаюсь
а в окружающем –
до дыр
уже протёртом –
задыхаюсь
не проникает ветер свеж
в приобретённые прорехи
отравлен глупостью невежд
продавших совесть за утехи
до их не достучаться душ
погрязших в мареве разврата
и не вернуть забредших в глушь
прошедших точку невозврата
я говорю себе
оставь
трёхмерность скреп
сдавивших тело
забудь про зимний ледостав
и чувства вешние пределы
смотри на красный диск Луны
пославшей страстное затменье
освобожденьем от вины
и даровавшей вознесенье
МОНАСТЫРЬ СВ. ЕКАТЕРИНЫ
Гора Синай серьëзна и чиста
здесь в вое ветра
страстном и суровом
звучит завет воскресшего Христа
и Моисея сказанное слово
Есть монастырь в подножии горы
к нему идут дорогою убогой
те
кто узрел Преображенье Бога
и верит в перст Его до нынешней поры
Приник к стене
неисправимо юн
вечнозелëный куст неопалимый
согретый светом полновесных лун
и братства ортодокса с бедуином
И более семнадцати веков
стоит приют на голом месте лобном
свободный от неверия оков
не тронутый ни временем
ни злобой
* * *
Не знаю
сколько тысяч строк
я написала от рожденья
но дар
который дал мне Бог
я приняла без возраженья
с тех пор разреза мир иной
встаёт в моём воображенье
и озаряет круг земной
волшебным таинством творенья
предчувствий света и добра
молитв
умилостивших души
завороженья у костра
и подступа к великодушью
и я судьбу благодарю
за то
что голос мой услышан
и вам с приятием дарю
стихи
ниспосланные свыше
ВЕЧЕР В ОТСУТСТВИИ ВНУКА КОНСТАНТИНА
Невозможно читать в тусклом сумраке без теней
в этой комнате люстры нет
лампа с Кронборгом и простым абажуром на ней
источает неверный свет
в нём мерцают плывя очертанья твоих картин
вдоль окрашенной в синь стены
астероид
утёнок
осенний пейзаж
пингвин
и углы до утра смещены
а в пространстве души тлеет тёплый живой огонь
согревая меня изнутри
и в окно бьёт копытом красивый крылатый конь
заклиная перо
сколько можешь творить – твори!
9 Муз 