Ну, наконец, рассвет. Явился свет,
Лучом прожег туч плотных одеяло,
Сквозь слой листвы по телу древ
Спускается лениво, вяло.
Ночная сырость соплею склизкой
Кору дубов собой накрыла,
Блестит искрой, как глазом влажным,
В верхушках сосен горделиво.
Тропы не видно, богов не слышно,
Лишь эха стон блудливой псиной
За мной везде в проклятой чаще
Плетется с виноватой миной.
Из горла крик — потоком мощным:
В ушах — обрубки фраз моих же,
Писк гнуса, кровь мою сосущих,
Хлип под ногой болотной жижи.
Еще раз крик: но странно эхо!
Девичьим голосом вторило..
Здесь человек? Прекрасно это!
Лесная нимфа отпустила!
Ну? Где просвет? Откуда звуки?
-Иди ко мне скорей сюда!
Из кома тряпок торчат руки,
Ко мне их тянет без стыда.
Но что за мерзкие творенья?!
Ни силы, ни ума, лишь похоть!
Двух слов в едино предложенье
Связать не может. Просто хохот!
Но руки тянет.. Томны вздохи..
Вперила очи с поволокой.
-Себе оставь все ахи-охи.
Идти нам разною дорогой.
Весь мир усыпан тварью этой.
Везде — за каждым поворотом —
Все тянут руки, сыплют вздохи,
Коснуться жаждут ненароком.
Фигуры гнут в манящих позах,
Плечом ведут, отводят зад.
Сочится чрез одежды щели
Тягучий вожделенья смрад.
Хотят меня. Трепещут жадно.
«Нарцисс!»- в растяжке рта — так сладко.
Свод бедер в предвкушенья дрожи.
Живот горячим спазмом — жарко.
В глазах у них животный страх,
Мольба винящейся собаки.
Мое лишь слово, будут тяфкать,
Лизать мне ноги, как дворняги.
Я вижу вас почти насквозь,
Всю вашу грязь, все ваше скотство.
Мой глаз не замутнен грехом.
Прекрасно чувство превосходства!
Свободны телеса мои
От ига низменных желаний.
Свободны разум, воля, дух!
Я безупречен, идеален!
Я незапачкан вами всеми!
Я, сын Кефаса, Лаврионы,
Рожден в сей мир для вас в пример.
Я чист, как горный воздух Гьона!
О.. воздух.. воздух!
Запах гари — везде от вашего горенья.
Вокруг паленых душ зловонье.
Бежать! Скорей! В уединенье.
От вас! Быстрей! Где лук и стрелы?
От вас туда, где грудь задышит.
От вас! Навеки! Безвозвратно!
От вас подальше! Глубже! Выше!
Лишь бы уйти. Дойти. Найти
То место, где благодать…
Где тишина поранит уши,
Где их не повстречать..
Где никого вокруг меня,
Где нет людей, людишек, люда.
Где я один лишь сам с собой,
Где нет страстей, разврата, блуда.
За шагом шаг иду, бегу, —
Гул в мышцах все сильнее.
Усталость ватой в ноги, в руки
Набилась. Я слабею.
Ручей. Вода. Чиста. Свежа.
Хлыстом хрустальным бьется.
Как интересно: смотришь вниз,
А видишь небо, солнце.
Вот, если посмотреть наверх,
Увидишь небосвод лишь.
А если вниз, — то сразу все…
То сразу все! увидишь.
Давай, Нарцисс! Смотри, Нарцисс!
Ты тоже — в водной глади.
Смотри не вверх сейчас, а вниз.
Увидел яд во взгляде?
Увидел грех? порок? огонь?
Все то, чего бежал? Смотри!!!
И как ты будешь с этим жить?
И стоит ли, Нарцисс?… Умри….
Умри сейчас, чтобы потом
Восстануть в новой сути.
Быть может, птицей иль цветком
Удастся воплотиться..
Здесь, у ручья, ты прорастешь
Кристальных вод питаясь.
Прекрасным цветом расцветешь
В тепле весны купаясь.
Не будет в сущности твоей
Ни пошлости, ни скверны.
Все, без чего б ты в мир людей
И не пришел б наверно.
иллюстрация: John William Waterhouse. Echo and Narcissus
9 Муз 