Пасечник Леты
Когда боги смеются,
забывая места, отдавая их Лете,
Ты, как пасечник Леты, пчел
выпускаешь молитв им.
В тех местах, где были они гонимы,
бессмертновея от плача богов и гнева,
что в сновиденьях, смеясь,
забывают, сдавая Лете…
Пасечник, ты, лелея жала бесценных,
жалоб не шли в сновидения им, бессмертным.
Стой на местах, над которыми боги смеются.
Пусть твои пчелы печаль не разбудят богов.
Эллинский день
1.
«Я сегодня не помню,
Что было вчера…»
А.Блок
Снова Эллады рожок
Посейдоново ухо тревожит.
Медленно плавится день.
В волнах понта томленье, что дленье
И тленье белого пеплоса дня.
К погруженью
коней Гелиосовых в волны
Истлевают длинноты дня.
Нагота его не наслажденьем
Гелиосова взора, виденьем
промелькнет, и исчезнет забвеньем…
Эллинским днем
в Посейдоново ухо шепчу:
Я не помню утраты…
2.
«По утрам забываю
Свои вечера…»
А.Блок
Некто сказал, что имя Эллады
Мойры плетут неустанно,
Но, заснув, забывают.
Эллинский день – на холсте Пенелопы.
Взглянешь вовне из холста
И увидишь понт неизменный,
Имя и тень на песке золотом.
Имя Улисс замирает улиткой,
Спрятав нутро внутрь холста Пенелопы,
Тянутся рожки вовне…
Их и увидишь эллинским днем,
Но о призрачность их не споткнешься.
Так, отрезвев, тень свою посылаешь
В ухо шепнуть Посейдону:
Я не знаю теней,
Потому что не помню имен…
3.
«Белым днем
Забываю огни…»
А.Блок
Тени Эллады, как боги, живут в именах
Нареченных младенцев.
Дети теней богов и героев, словно
Тени имен их, эллинским днем
в дар – и с дарами – во славу…
Славный флейтист к берегам
странноприимного понта выводит
имен и детей череду… Имя ему – Гомер…
Должность его – крысолов.
Гомеров рожок Посейдоново ухо ласкает…
Ластится волнами день. В тугую воронку прибоя,
в Посейдоново ухо – Гомер и герои,
и тени, и дети, и я…
…имя свое отпускаю…
забываю себя…
4.
«По ночам
Забываю дни…»
А.Блок
Имя, забытое Мойрами в дремоте полудня,
Ночью, стыдясь, Пенелопа с холста изгоняет,
Чтобы с рассветом его воссоздать по фрагментам.
Кадр один – эллинский день бесконечный.
В кадре втором изменчивый понт, быстротечный.
Кадр за кадром – смена богов, их имен и героев.
Дети приходят вослед параллельно их теням.
Девочка, тень, Эвридика,
Ручонкою машет из ночи,
Имя шепнуть ей невмочь,
Ночь вобрала в себя имя.
Мочи нет вынуть себя, словно рыбу
Из Посейдоновой сети.
Боги Эллады, как дети,
Имена раздарили убогим и нищим.
С кем ты осталась, Эллада?
С днем бесконечным и белым…
Имя его дорогое понт мне не даст позабыть.
***
Греция ли переполнена дифирамбами, одами, лирикой
Пляшущих под бряцание лиры в Ионии, Дорике, Аттике,
Плачущих элегически гексаметром, столь эпическим,
Что странно порой, что у эллинов эпос насквозь пронизан
Метрикой плачущих лириков.
Странной гомеровой песней звучат острова элегически
О том, что мечта несбыточна, и возвращенье на родину
Возможно, но для элегии путь слишком долог, трагический
Исход не для эпиков, все же…
…не для пиратской лирической…
Мартовские иды
Не слушай пророчеств мартовских ид
об убранном в белый саван тополиного пуха июле,
Юлий выжженным летом, полуденным небом, следом
августа слепки легки, янтарики-слезки стрекозки,
вестью сожженных степей, дымкой сухих миражей
сентябрит новый год с мартовских ид.
Лето в Тавриде
Сижу и слушаю истории Геродота,
И думаю, не послать ли к Пифии в Дельфы
Узнать, не перенесли ли прах Ореста
Из тех мест, где его искали жители Спарты,
В места, где воздвигла святилище
Ифигения в Тавриде,
Дабы пришло, наконец, Лето.
Умей правильно растолковать оракул,
Дабы не пришло Цунами вместо Лето.
***
Кости с Деметрой бросать
в мире подземном в эпоху Саиса,
египетский царь, Диониса
ты позабавил слегка.
Дорогая, дар твой священный храню,
да хранят меня спутники-волки.
За тенью синего кота
Следуй за тенью синего-синего,
его взгляд различает во тьме
нравы островитян.
Видишь, синяя туча пролилась дождем,
в городе ибисов только имя шепчет
абрисом полумесяца о пути того,
кто начинается с Аль.
Думаешь, это Он?
Это иной, чье имя Ба города
Александрия.
Жрецы города отбыли в город Саис
на конференцию древних жрецов Египта.
Но ты следуй за тенью синего кота
курсом на греческие острова,
зачем тебе тени жрецов,
лучше следуй в город,
который вспомнил Критий
в диалоге с Сократом,
старую сказку об Атлантиде,
рассказанную жрецами Саиса,
жрецами богини Нейт в храме Афины,
одному из семи мудрецов Греции,
имя ему Солон.
Но ты следуй за тенью синего кота,
попавшего в хору твоих сновидений,
это он мелькнул тенью над Пра-Афинами
и отбыл на острова.
Только на острове синего кота
ты встретишь Тихона.
Он стал котом смотрителя маяка,
и сидит на закате у океана
и желтым глазом завра заката,
углубленным в хору, зарит сновидениями,
и машет тебе синей лапкой
в сумерках среди скал острова синего завра.
Посвящение
Гекатос Агием улицами вечного города,
перекрестки Гекатоса — светофоры очей ночью
глазами Гекаты, лунными тенями, черными собаками
ты смотришь на статую Аполлона, душа моя, имя тайное,
Флора, хранительница тайная лунная,
подземелий и вселенной ключница,
образ твой темный не светлеет с восходом Эос,
образ твой сквозит абрисом выходящего на перекресток Гекатоса,
сестра и близнец, душа Гекатесии,
многоликая дикая охотница за душами во тьме ночи,
при свете дня светофорами Гекатос, проводник и охранник,
Посейдон ли посвящал вас в мистерию метаморфоз,
причащением крови из кубка ночного тайного,
превращаясь в лики дневных солнечных,
квадратура круга, мужского и женского венчание,
шестой аркан, влюбленные небожители, разделившие-
ся, хозяином перекрестков венчанные,
тайная власть ваша, души возлюбленные,
тайная власть в имени моем, изначальном, архаическом,
дам знать о вас в имени…
Фемоноя – путь в бессмертие
Провидица из бездны
Здесь к женщине во сне приходит птица,
и образ перьевой короной в вечность длится.
Хумайей снится женщина творцу
и птицей Гамаюн о тайном, личном,
о вечном, длящемся бессмертным текстом,
и свитком-песней, кадрами во тьме,
вот Фемонои дар в предвечном,
гекзаметром в двуликом сне.
К переводу из Фортунатоса. Первая строка «Ad Iovinum»
Фортунатос, так долог времени птичий полет,
беглецом за пределы хоры обманутый дух
вечности, ускользающий между
темпора и хорис — альфа и омега
первой строки. Перевести тебя, Фортунатос,
все равно, что неуловимый дух, беглеца вечности
перевести через хору, оформить гекзаметром,
разделить цезурой на до и после.
С февраля по апрель
Сад Пиерийский слезами ли орошать
с февраля по апрель?
Иль перст уколов о шипы пиерийских роз,
капельку крови в дар принести
на пиру Мнемосины,
пусть не вздыхают суровые боги,
пусть десятой Сафо в перебранке Камен
Елене предскажет кончину зимы
и новой весны толчею
и смех гиперборейно.
9 Муз 