Юрий Тубольцев. Тайна одной строчки

— Чья это строчка? Не может быть, чтобы это я написал!

— А что за строчка?

— Я убил человека.

— Что?

— И я не понимаю, вроде мой почерк.

— А есть контекст? Что-то цепляющее! Прям красиво!

— Просто листочек, а на нем: «я убил человека» написано.

— Ты меня пугаешь! А вдруг это что-то типа концепции, первой строчки? Или метафора такая? Может объяснишь?

— Не знаю. Руки чешутся эту строчку порвать.

Прошло восемь лет.

Я слушал аудиокнигу «Преступление и наказание» и… вспомнил!

Я убил человека. Это была первая строчка будущего романа, подражания Достоескому, идея Раскольникова.

Так была раскрыта тайна одной строчки. Но почему я сразу не смог решить эту загадку? Как так можно было? А может, это тема всей нашей великой русской литературы?

Я сразу стал искать свои старые черновики. А вдруг я там еще что-то насочинял неформатного?

Да, книги учат добру. Но иногда светлые, добрые книжки приводят и к таким сомнительным строчкам. Есть мысли, от которых не можешь избавиться, и это: я убил человека — одна из таких навязчивых строчек, которая вошла в мое творчество навсегда, стала одной из моих главных тем.

— Я никого не урыл, это было подражание классику! — сказал я другу.

— Я так и думал, я в тебе и не сомневался, все случается! — засмеялся он.

Но сказал друг это таким тоном, что мне показалось, что он почувствовал разочарование.

Я стоял и смотрел на пустое море, протирая глаза, но понимал, что даже оно не в силах смыть достоевщину.

— Почему не уходишь, если хочется уйти? — спросил меня плеск воды.

Но я врос в песок и застыл навсегда.

— А еще есть вариант страдать, вариант играть и вариант мечтать, — шептало мне эхо.

Такое море пугает, море явно было как-то не в себе.

Вдруг я почувствовал, что у меня есть лапы и крылья.

— Неужели я пингвин? — подумал я.

Меня потянуло одновременно вверх и вниз в никуда.

— А видит ли зеркало воды мои мысли? — засомневался я.

Я был ни в чем не виноват, но все-равно мне стало ужасно стыдно.

Вдруг я очутился в лодке, человек греб изо всех сил — этим человеком был я.

Что-то пошло не так, дождь хлещет по лицу… Но это же шаблоны! Так не пишем! — остановился я.

А там стоит пингвин. Обыкновенный такой, белый, в черной шапочке. Я протягиваю ему руку, я знаю, что он хочет. Он хочет, чтобы он был я.

— Куда улетел пингвин? Я убил человека. Море решило мне подыграть и дописало эту строчку за меня.

Так плохо, что хорошо, так хорошо, что даже плохо. А в этом есть какой-то подвох, потому что как-то очень просто все.

— Давай дружить! — сказал мне пингвин.

— Я убил человека, — ответил ему я.

Но у пингвина не было фэйсбука, эта опция ему не доступна. Такой подход с пингвинами не работает.

Но был ли вопрос с самого начала?

Смотря какой человек, изнутри! Я посмотрел на пингвина изнутри и понял, что пингвин не будет дружить с кем попало.

И вдруг пингвин подходит и говорит: — Давай дружить!

Мне трудно было отвертеться, и я стал дружить с пингвином.

Есть сказочные друзья, а есть — реальные, нам всем хочется дружить, и, если появляется пингвин — то или он материализуется, или человек оказывается в сказке.

— Пингвины стесняются выходить из своего мира на нашу улицу. Мне повезло. Это был смелый пингвин.

— Все было совсем не так, это я пингвин! — понял я, обнаружив себя в зуме.

Наша жизнь как зум, и в жизни как в зуме, можно спрятаться под изображением пингвина. Мы все время ждем подключения. В зуме, кстати, проще, отключить, не так, как в жизни. Мы общаемся на расстоянии, но иногда срывается связь. Иногда бывает, что ты только вышел с человеком на контакт, а тут со связью что-то не так. Можно найти друга чисто случайно. Сначала зум включается, а потом конференция заканчивается и дальше надо платить. Общаемся через розетки, через провода. Всегда что-то можно подкрутить. Но через что мы общаемся? Год назад я понятия не имел, что такое зум. Я себе представить не мог, что существует он-лайн общение. Так сильно изменилась наша жизнь за этот год.

Совсем недавно, когда мы в детстве читали фантастику, мы думали, что это будет лет через сто, а все свершилось намного раньше.

Да, наша жизнь, как зум — запутанная штука, и мы иногда зависаем.

Теперь у меня есть только два желания — выйти из зума и войти обратно в зум. Иногда в зум мы можем не зайти, а в жизнь мы входим всегда. Но всегда ли?

Зум — это более волшебный мир или мир — это более волшебный зум?

— Так, пингвин! Ты хочешь что-то сказать?

Но пингвины не умеют разговаривать, даже в зуме.

— Я захотел написать маленький рассказ или нарисовать картинку.

— Тебя ограничивает только уголовный кодекс, все остальное можно! — сказал мне друг.

Но рисовать я не умел, поэтому стал писать.