Светлана Шеваллье. Моя грузинская кукла, три Давида и Баобаб

Грузия. Что меня с ней связывает? Как прокралась она в сердце моё и поселилась там? Откуда эта сильная, необъяснимая любовь, откуда связь с её землей и людьми?

Я стала задавать себе этот вопрос при любой случайной встрече с грузинами, услышав  грузинскую музыку, смотря на картины грузинских художников, узнавая школу грузинской живописи среди тысяч картин художников мира, даже покупая гранат, лимон или хурму, я думаю о Грузии, о её красоте, истории, о царице Тамаре, благородных её рыцарях и о своих собственных  историях, связанных с этой страной.

Я жила во многих странах мира и не могу сказать, что я всегда думала о прекрасной Франции или жарком Габоне. Я принимала всё новое и интересное в этих странах. А в  Грузии никогда не жила, и была там всего два раза в жизни. А недавно поняла, что с Грузией меня связывает, что-то очень личное, идущее из детства. Я стала искать свои воспоминания.

Нас было трое детей у родителей, я и две мои сестры. Я была средняя дочь. Мы выросли, и разъехались по всему миру. Старшая сестра эмигрировала  в Америку еще в 1991 году, младшая сейчас живет в Бангкоке, а я недавно переехала в Англию из Габона. Мы редко собираемся все вместе у родителей. Чаще родители приезжают к нам.

Однажды между Габоном и Англией я поехала навестить своих родителей. Очень хотелось их увидеть и найти свои хоть какие-то вещи из детства. Когда-то у нас был загородный дом в Сибири в деревне Белово. Папа вывез туда из квартиры весь архив, а дом сгорел. Сгорела почти вся документальная память моей предыдущей жизни.

Папа сказал, что деревня Белово, а значит и жизнь должна начаться с белого листа. 

И родители вскоре переехали из Сибири на Балтийское море, быть относительно ближе к детям и внукам. Надежда найти хоть какие-то свои старые вещи, практически угасла. Если даже плюшевая собачка Тузик, которая всегда жила в нашем доме и никогда не ездила на дачу, исчезла навсегда. И вдруг я случайно нахожу свой малиновый маленький альбом со старыми чёрно-белыми фотографиями. Большие школьные фотографии не помещались в альбом и торчали все помятые и порванные.

Фотографий со мной сохранилось очень мало. Две из детского садика, несколько школьных фотографий класса и несколько маленьких фотографий, сделанных моим любимым  дядей Ваней, братом моего отца. Только у него был тогда фотоаппарат Смена. Благодаря ему не всё стерлось в моей памяти. Он очень любил фотографировать и проявлять фотографии. Он называл это волшебством, а я всегда ждала волшебства в виде подарка маленького кадра со мной. Это же так было интересно посмотреть на себя со стороны! 

Я родилась прекрасной жёлтой осенью в сентябре 1974 году в Сибири в небольшом сибирском городке с цементным заводом. Жила там первые свои два с половиной года. Как только мне исполнилось два годика, я пошла в детский садик. Однако проходила недолго, всего несколько месяцев с сентября до Нового года. После Нового 1976 года наша семья переехала в другой маленький сибирский городок с электродным заводом.

До школы в детский садик я больше не ходила, так как в нём оказалось только одно место для моей, старшей меня на два года, сестры. Ей это было важнее, ведь она уже умела читать и готовилась к школе. А когда я научилась читать в свои четыре года, мне сказали, что мне уже не надо ходить в садик, а можно сразу пойти в школу. Но в школу принимали в семь лет.

Поэтому я сидела одна дома и смотрела в окно, в ожидании своих любимых родителей и сестры. Ко мне на кухню залетали через форточку голуби. Мы ели из одной кастрюли мамин борщ и котлеты. Голуби любили хлеб, и я им отдавала весь, какой только был в доме. Мне было немного страшно, грустно и одиноко. 

Но было и утешение: на стене висела фотография меня двухлетней в детском саду. Это помогало мне представить, что я не одна. Я смотрела в окно и на эту фотографию каждый день. И вероятно в моей памяти навсегда отложились  истории из детского садика из  сибирского цементного города, которые как то повлияли на мою жизнь. 

 Очень обрадовалась, когда нашла две чёрно-белые фотографии из детского садика. Я  часто думала о них и о себе маленькой. Это единственные фотографии, меня маленькой, которые я могла бы показать своим детям. Я помню себя на них. Я помню всё, что было тогда и  не могу поверить, почему я так чётко помню всё. 

На одной из них на обороте написано: Света. Два годика. Новый год. Я, коротко подстриженная, волосики стали только отрастать после сибирской стрижки налысо, такая традиция, чтобы волосы росли гуще, стою возле огромной нарядной ёлки, верхушки которой не видно. Я в коротеньком шерстяном платье, цвета петроль, как уже знаю сейчас этот цвет, и в белых хлопчатобумажных, вытянутых на коленках, колготках. А рядом со мной стоит огромный пластмассовый Дед Мороз во весь мой маленький рост. Я помню его, он не мог дать подарок и даже поговорить, но был очень добрый и улыбался. Все дети хотели постоять с ним рядом. 

А потом пришел настоящий Дед Мороз и нам подарил подарок: кулек разноцветных конфет, мандарин и яблоко. Конфеты достались сестре, она была старше, а мне огромное яблоко. Мандаринку мы поделили на всех четверых дома. Как я любила Новый Год и эти сладкие настоящие подарки!

Другая фотография со стены старой квартиры. Какое счастье, что она сохранилась!  

На обороте, подписано красивым подчерком мамы: Света. Два с половиной года. Грузинская Кукла. На ней я — вся такая же почти лысая, в белом шелковом платьице с узором из желтых уточек и зелёной травы, а в руках — большая красивая Кукла. Я держу её крепко своими маленькими ручками. А она, как живая, гордая и благородная. У неё длинные тёмные волосы, заплетённые в косы. Одета в нарядное белоснежное шёлковое платье, вышитое серебром. А на голове — серебряная тюбетейка и длинная белая фата.

Я помню, как эта кукла смотрела на меня и рассказывала про себя всё. Она была для меня родом из волшебной сказочной страны. 

Воспитательница сказала, что она Грузинка Тамара в национальном костюме, одна из кукол из 15 советских республик. Но в два моих годика это не было важно. Я так сильно полюбила её! Больше всех игрушек и кукол на свете. А потом её забрали воспитатели. Я помню этот грустный момент, когда мне приказали отдать уже мою Куклу другой девочке. Было очень больно и тяжело расставаться, ведь мы даже не поговорили и не поиграли вместе. Но я не плакала. Её поставили высоко на шкаф, и сказали, что она очень дорогая. Утром мама везла меня на санках в садик медленно и спокойно, но мне так хотелось бежать самой быстрее и быть первой, чтобы  увидеть свою подругу. Я видела её на шкафу и замирала. Её мне было не достать. И я просто пыталась мысленно разговаривать с ней. А через несколько дней, когда закончились фотосъёмки всех детей советского садика, кукла исчезла. Тут я плакала. И не могла ничего никому сказать. Эта кукла заполнила мой мир красотой и сказкой, неизвестностью и загадкой страны, откуда она приехала. 

Под Новый год наша семья переехала в другой перспективный городок, с электродным заводом. Возле нашего дома новой пятиэтажки был продуктовый рынок. Мама никогда туда не ходила. Она говорила, что там всегда всё дорого, и она предпочитает государственные магазины с продавцами в белых колпаках. Я была послушным ребёнком и соглашалась с мамой. Но моя старшая сестра (ей всё было интересно в жизни) бегала на рынок, чтобы увидеть другой мир, других людей, не похожих на русских.

Она завораживающе рассказывала про них как про инопланетян. Они были очень высокие. У них были блестящие чёрные волосы и большой нос с горбинкой. И вот однажды моя сестра взяла меня с собой. Потому, что хотела показать мне фрукты, каких мы ещё не ели в жизни. Это были гранаты, лимоны и хурма. Их продавали люди с большими носами. Сестра сказала они Грузины.

Помню, я была очень маленькая, в коротеньком пальто, в валенках на голые ноги и без шапки. У меня уже отросли до плеч белоснежные волосы, цвета сгущённого молока, как говорила мама. И когда меня увидели эти величественные продавцы, (мне казалось, они были великанами до небес) подозвали к себе и сказали ласково:

— Бэри дэвочка гранати, лэмоны, всё что хочешь бэри, ты белоснежный Ангел. 

Моя сестра потом меня долго дразнила белоснежным ангелом со сгущенкой. 

Сестра взяла огромный гранат, а я ярко- жёлтый лимон, он издавал невероятный аромат. И мы побежали домой. Говорить об этом родителям было нельзя, поэтому гранат мы ели в подъезде дома, сидя на тёплой батарее. Его зёрна частично рассыпались по полу. И всё вокруг рта окрасилось красным. Лимон мы очистили с трудом, но съесть не смогли и отдали котёнку, который жил в подъезде. Он, почему-то, не согласился даже попробовать его.

Запах лимона стоял на весь подъезд. Пришла мама. Поцеловала меня, спросила, почему я так вкусно пахну лимоном, а я промолчала и улыбалась, смотрела на сестру. Я часто молчала. Мама не стала меня более расспрашивать. Вытерла мне личико и запретила ходить на рынок. 

Я запомнила добрые голоса этих торговцев вкуснейших фруктов, их прекрасный акцент. Я, маленькая сибирская девочка из маленького советского заводского городка, впервые в жизни услышала, как люди могут говорить не на русском языке. Это были Грузины и грузинский язык!

Через несколько лет, я училась уже во втором классе, в школе организовали праздник советских республик. Мой класс вытащил счастливый билет, нам выпала страна Грузия. Нужно было сделать себе национальный грузинский костюм и выучить песню и танец.

В тот год  у меня появилась младшая сестра. Мама была очень занята. Она не могла мне сшить костюм и принесла чей-то костюм из школы, в которой работала учителем начальных классов. 

Это было два коротких платья: одно воздушное жёлтое прозрачное с пышными рукавами и юбочкой  надевалось поверх красного атласного сарафана. Дома я нашла книгу о пятнадцати республиках Советского Союза. В  ней я увидела, что мой костюм был похож на азербайджанское платье, а не на грузинское, и совсем не похож на платье моей  грузинской куклы. Но мама была учителем и так много работала, и да ещё младшая сестренка была на руках, что сил уже не было что-то менять. И я весь вечер лепила себе из папье-маше бордовую (другого цвета не было у меня) тюбетейку, украсила её бусинками и прикрепила к ней мамину белую свадебную фату. Мы с сестрой часто любили её примерять и играть в волшебниц. Я всё померила. Костюм мне очень понравился. Я решила, что я в этом наряде буду самая настоящая Грузинка, в жёлтом пышном коротком платье и с длинными белыми косами. 

В школу пришли рано, нужно было переодеться, переобуться. Все девочки были с мамами, а кто-то и с папами. А я была совершенно одна, и даже заплакала, когда одевала своё негрузинское платье, оно же такое сложное, двойное. Некому было помочь прикрепить тюбетейку к моим волосам, и косы заплести я тоже не смогла.

И на фотографии с этого праздника я вижу опять эти белые колготки с вытянутыми коленками. А девочки рядом со мной все в белых длинных платьях и фате, и кто-то в париках с чёрными волосами, заплетенными в косы. Вот они были так похожи на мою первую любимую куклу. Но я полюбила этот праздник. Ведь я была Грузинкой! Хоть и блондинкой в жёлтом платье, но самой красивой девочкой на свете, как моя Грузинская кукла. 

И под Новый год папа принес две коробки с куклами. Одна огромная коробка, другая намного меньше. Сказал выбирать мне и сестре. Сестра сразу же выбрала самую большую коробку, на которой было написано кукла Таня. А мне досталась другая коробка поменьше с именем Настя. Открываю. Я мечтала увидеть там свою грузинскую куклу, но в коробке оказалась русская красавица в красном сарафане и белой косой. Настенька стала единственной подругой моей воображаемой Тамары. Я стала мечтать, что когда-нибудь мне удастся посмотреть Грузию, и узнать этих красивых загадочных людей.

Прошли годы, я не встречала больше грузин. Закончила университет, нашла хорошую работу в Москве в иностранной нефтяной компании. Мне предложили командировку в Киев. А моему коллеге казаху Уали командировку в Грузию. Это был 2001 год, ноябрь. Я была так расстроена, в Киев же я всегда смогу поехать, а вот в Грузию… Это же мечта всей моей жизни! Я хочу найти там мою Грузинскую Куклу. Хороший мой друг Уали подарил мне куклу из Казахстана, и узнав про мою мечту, предложил никому не говорить, и просто поменяться командировками. Он полетит в Киев, а я в Тбилиси.

Счастье! Я увижу настоящую Грузию.И тут выяснилось одно «Но!» — визы-то у меня нет. Казахам виза не нужна, а вот русским в 2001 году требовалась виза для посещения Грузии. Конец ноября, Москву готовят к новогодним праздникам, украшают улицы и площади, везде ставят огромные Новогодние ёлки. По вечерам на них зажигаются гирлянды. Уже выпал первый снег. Город превратился в настоящую сказку, из которой уезжать не хочется никому. А я вот собралась лететь в Тбилиси под Новый Год. Мой друг Уали очень за меня переживал, ведь в Грузии плохая ситуация в стране. Даже опасная. Но меня уже ничего не могло остановить. И вот я в светлом голубом пальто лечу на всех крыльях в грузинское посольство. Нужно было заполнить анкету и вообще внести какие-то документы. У меня, однако, ничего нет с собой, кроме паспорта. Анкету я тоже не могу заполнить, так как я не успела спросить доброго казаха, к кому вообще мне следует ехать и где это находиться.

В маленьком помещении посольства Грузии в Москве молча сидели на скамейках почему то одни грузины. Грузинам нужна виза, чтобы выехать из России? Или всем грузинам вне Грузии нужна виза? Непонятная картина! Все мужчины в чёрных кожаных куртках и таких же кепках. Никто не улыбался, все молчат и смотрят в пол. Но я заметила, что они были такие же красивые высокие и гордые как из моего детства на рынке.

Я не испугалась. У меня проскальзывала улыбка на лице. Я была так счастлива. Я почти в Грузии.

Частично заполнив анкету, я подошла к окошку, где сидел сотрудник посольства, спокойный неулыбчивый грузин. Он просмотрел анкету и спросил, на русском языке, с таким прекрасным грузинским акцентам, почему я не заполнила графы куда я еду, на какой срок и к кому. Мне стало смешно. Ведь я вправду не знаю, я не помню. И он стал качать головой, что такую анкету принять не может никак.

Ушёл на обед. И я слышу такой разговор за стеной:

— Пришла дэвушка красивая в голубом пальто, и зачем-то хочет полэтеть в Тбилиси. Сама не знает куда летит, зачем летит, к кому летит, и когда вернется.

Мне нужен был адрес и имя, того кто меня там ждёт. Что же делать? У меня не было мобильного телефона позвонить Уали, ведь только он владел этой информацией. 

И вдруг выходит из кабинета молодой грузинский парень с красивыми чёрными кудрями и предлагает мне вписать в анкету имя и адрес своего дяди, который живёт в горах в Грузии. Ручку мне протянул другой немолодой грузин в чёрной кепке и кожаной куртке. Я быстро заполнила анкету. И когда вернулся секретарь, то был очень удивлён, как я так быстро всё вспомнила.

Сердце моё замерло. Прочитав всё внимательно, он поставил на анкете печать и принял документы. Через полчаса мне выдали визу в Грузию. Я была так счастлива, как после сложнейшего экзамена. Выбежав на улицу, помчалась покупать чемодан. 

Мы встретились с Уали, он подарил мне мобильный телефон и предложил звонить ему в любое время в случае проблем. Я была ему очень благодарна. Билет взяла в одну сторону компании Аэрофлот. И через день я уже в Тбилиси. Я совершенно не знала, куда лечу. Не знала особого положения страны. Я не могла даже предположить, что самолёты летают редко и может вообще не быть билетов обратно в Москву. Я мечтала оказаться в стране своей детской Куклы. 

В Тбилиси меня встретил высокий статный грузин.

— Я Давид, геолог. Вы Уали? Поедете в наш геологический институт, я буду вас охранять и везде сопровождать. Вас не обидят, потому что вы с мужчиной. Здесь в Грузии без мужчины нельзя.

Мне подумалось, что он шутит. Сказала ему, как меня зовут. Мы ехали долго от аэропорта, и по серой дождливой дороге в отель, я увидела вокруг суровые мужские лица, в чёрных кожаных куртках и кепках. Женщин почти не было видно. Никто не улыбался, никто не разговаривал, и все куда-то перемещались. Все машины, такси и маршрутки были заполнены в основном мужчинами.

-Хорошо, что Давид рядом,- подумала я.

Меня поселили в шикарном пятизвёздочном отеле «Хилтон». В  центре зала отеля стояла огромная в несколько метров высоты шикарная Новогодняя ёлка, украшенная блестящими большими разноцветными шарами и гирляндами, совсем как в Европе. Всё сияло и сверкало. Вечерами в фойе собирались гости отеля, им разносили напитки и закуски, играла музыка, и выступал ансамбль грузинской песни и танца. Это было завораживающим зрелищем. Мужчины – джигиты, красавцы — пели в многолосном  хоре. А женщины, нарядные в своих белоснежных платьях до полу и в фату, плавно передвигались в танце. Я увидела свою Мечту. Вот она — моя Грузинская Кукла.

Утром  я узнала, что мой номер в этом отеле стоил 250 $, а зарплата у сотрудника института Геологии была 40$, которую им не выплачивали уже несколько месяцев. Комнаты в институте не отапливались. Люди сидели за рабочими местами в пальто и тёплых носках, согревались горячим чаем. Мне хотелось им покупать еду, но они отказывались, я была их гостем. Женщины приносили хачапури и лимоны. Именно такие лимоны с сильным ароматом, как были у меня в детстве. Так душевно и тепло мы работали и обедали, делились всем, что кто приносил.

В один будний день утром за мной заехал Давид. Я думала мы поедем в институт. А он сменил маршрут.

— Зачем работать, сегодня не надо работать. Ты должна увидеть Тбилиси, — сказал Давид, все в институте были согласны с планом Давида.

До сих пор помню его сияющие глаза и завораживающий сильный  голос с красивым грузинским акцентом. Мне было сложно с ним спорить, ведь он самый настоящий джигит с гор. Я переживала за проект, но подчинилась воли хозяина города. И тут я увидела Тбилиси! Самый красивый город, который я ещё только к тому времени могла знать.

Описывать Тбилиси не буду, его уже наверное знают все или его нужно обязательно увидеть каждому.

Мы гуляли весь день. Зашли в какую то столовую и ели постный супчик с хачапури от мамы Давида. Проходили мимо старинных домов через маленькие чудесные улочки, на которых художники продавали свои картины. Лавочки ремесленников с глиняной посудой и сувенирами завораживали. И я купила глиняную табличку с грузинским алфавитом. Давид научил меня, как читать и писать буквы грузинского алфавита, и я верила, что когда-нибудь я выучу этот сложный настоящий язык. Давид гордился, что мог мне показать все самое лучшее и ему дорогое.

Мы поднялись на гору Мтацминда, где возвышался над городом самый красивый Храм, символ старого Тбилиси. В нём никого не было, кроме одной старушки в чёрном платке. Она сидела возле стен церкви и качала головой. 

Вдруг мне позвонил Уали в этот момент тишины на горе. Мы поговорили о проблемах на работе, а я  была не на работе. Он переживал за меня. Грузия переживала сложные времена и считалась не безопасной страной для путешествий. Но я его заверила, что я в полном порядке и со мной Давид, он не даст меня в обиду. 

Вечером, возвращаясь в отель, я увидела, что в городе нигде нет света. Люди жгут мебель на улицах и варят еду детям на кострах. Прохожие греют у костров руки и ноги. Этот огонь и полураздетые дети в ночи  забыть невозможно. А тут отель весь сияет роскошью. В нём всегда есть свет и горят гирлянды на огромной шикарной Новогодней ёлке. Мне захотелось привести всех детей к этой елке. Но Давид не позволил. Он сказал, что меня могут забрать в полицию, а нам ещё нужно доделать проект.

И провожая до номера отеля, Давид с гордостью подарил мне диск мужского хора с народными песнями, как с концертов в моем отеле. И сказал с грустью в голосе:

-Зачем ты приехала, ты разбила мне сердце. 

Я не знала, что ответить. Ведь я приехала увидеть Грузию и выполнить свою работу хорошо. Мне нужно было понять самой, кто такие грузины, их страна, обычаи. Никакое мнение прессы или других людей и мне были не нужны. Работа подходила к концу. Выяснилось, что до Москвы в ближайшую неделю самолета не будет. Что делать? У меня почти закончились все деньги на отель и на еду. Давид предложил мне поехать жить в горы к его любимому дяде пока прилетит самолёт. Наверное, у всех грузин есть дядя, живущий в горах. Мне было страшно ехать в горы с Давидом, он как то обмолвился, что в старые времена украл бы меня как невесту и увёз в горы. Я, конечно, очень любила горы, но мне совсем не хотелось быть невестой.

И вдруг мой отель разрешил мне остаться в долг до ожидания рейса. Вкусную грузинскую еду мне приносили тихо в номер, так распорядился менеджер отеля, которого я никогда не видела. С ним, оказывается, договорился Давид. 

Вечером мы были приглашены в гости на день рождение жены главного геолога института. Добирались долго на окраину города. Было совсем уже темно и ничего не видно. Шли по каким то деревянным узким доскам, набросанным на лужи и месиво грязи. И конечно же у самого подъезда дома главного геолога я споткнулась и упала в грязь. Все брюки стали мокрыми и грязными. Меня вытаскивали как маленькую девочку из лужи. Было очень смешно. В подъезде разруха и страшно. Поднялись на пятый этаж в полной темноте, держась за руки. И вдруг открывается дверь и все заливается светом и счастьем в виде детских голосов радости. В дверях появляется красивая женщина с длинными белыми волосами и голубыми глазами, освещённая светом как солнцем. Волшебно всё.

Она мне говорит на грузинском, берет за руку и улыбаясь ведет в ванную, переодевает в своё длинное платье. Мы сидели за большим столом, с множеством разных блюд и графинами домашнего вина. И были на столе гранаты и лимоны.

— Это все моя любимая жена готовила, она у меня истинная грузинка с гор, — говорил хозяин дома, нежно поглядывая на свою голубоглазую супругу.  

Я впервые узнала, что, оказывается, есть в Грузии светловолосые и голубоглазые грузины. Я подумала, что когда-нибудь поеду в горы и увижу этих людей.  

— А это моя мама, самая любимая моя женщина, — хозяин дома подошел к красивой пожилой женщине, тихо сидевшей в уголочке стола, и поцеловал ей руки.

Я увидела, как женщину благотворят и возносят в этой стране. И мне было очень приятно. Друг Давида рассказал с гордостью про царицу Тамару и её рыцарях.

— Женщина — это жизнь и сила нашей цивилизации, — подчеркнул Давид.

Мы пили домашнее вино его дяди и говорили о вине, о политике, о религии, о людях в России и Грузии, о культуре, театре, музыке и о геологии. Оказалось, что нефти в Грузии почти нет.

Говорили тосты и подчеркивали всегда, что мы русские такие же как и грузины, а грузины — они такие же как и мы русские, православные народы, сильные и мудрые и нежелающие войны никому.

Я сделала много фотографий с ними и их красивыми детьми. Мы уходили, обнимались как родные и самые близкие люди. Я им потом выслала из Москвы фотографии. Но так и не знаю, дошли ли. Телефоны тогда у них не работали.

Через пару дней неожиданно объявили о рейсе в Москву. Провожать меня поехал на белом «Жигули» чей-то дядя из института. И по пути в аэропорт, ночь уже, дядя остановился у дороги и исчез в темноте. Я молча сидела и ждала. Вернулся он с сумкой полной гранатов, лимонов и хурмы, велел отвезти моей семье в Москву. Семья, правда, жила в Сибири. И только моя младшая сестра как раз уже немного подросла и самостоятельно собиралась приехать ко мне из Новосибирска на Новый Год. Я так была рада, что она попробует настоящие гранаты, как мы когда то делили гранат в подъезде со старшей сестрой. У нас с нею большая разница в возрасте и, к сожалению, я уехала учиться, когда она пошла в первый класс. А потом я переехала в другой город, работать. Мы очень скучали друг по другу.

Это был настоящий щедрый подарок от дяди, как от грузинского Деда Мороза. А грузинский Дед Мороз мне ещё в Москву на работу звонил два месяца, спрашивал всё ли в порядке и не обижает ли меня кто. Это были самые тёплые и незабываемые дни в моей новой рабочей жизни. 

Уали ждал в Москве уже давно, вернулся из Киева быстро. Он очень меня ругал, что я сразу не взяла обратный билет из Тбилиси в Москву, боялся, что я могла бы там остаться навсегда в Грузии. Как бы объяснил начальству причём тут Грузия.

А Грузия вошла в моё сердце. Её музыка, её запахи, её улицы с кострами. Как я хотела, чтобы настал мир, включился бы опять в городе свет, дети не мёрзли, у всех была бы на столе еда. 

Я больше не ездила в Грузию. Времена совсем усложнили ситуацию отношений между нашими странами. Но не между людьми, я знала это точно. Прошло ещё несколько лет. И я опять встретила грузина там, где этого никто не ожидал. Я уехала жить на два года в западную Африку в демократическую республику Конго. Оказалась в маленькой деревне на берегу Атлантического океана на полуострове под названием Банана. Можно набрать в Гугл и найти это забытое почти всеми место на карте. На песчаной с красной глиной улице, где я жила, было всего шесть домов, в которых проживали семьи иностранных экспатов. Нашу улицу местные жители называли улицей миллионеров.

Возле моего дома была скважина чистой пресной воды. Она была ограждена забором. И по расписанию открывали кран, чтобы местные жители могли приходить и набирать воду. Вода лилась не прекращаясь в течение часа. Собиралась огромная очередь. Дети весело плескались, а африканские женщины в разноцветных платьях набирали воду в разноцветные пластиковые ёмкости. Ставили их на голову и несли домой. Улица миллионеров была очень популярна среди африканцев. На нее приходили рыбаки, и пытались продавать экспатам лангустов и самых невероятных рыб.

Один красивый белый дом на этой улице  находился немного вдалеке от других. И никто не знал,  кто в нём живёт. Высокие двери забора там всегда были закрыты. Только дерево манго развесило свои ветви за пределы ограждений. В сезон созревания манго падали на песчаную дорогу, и говорили о жизни в этом доме. Прошло года полтора как однажды вечером на закате солнца в дверь моего дома постучали. Я решила это рыбаки или женщины, которым нужны ведра для воды. Открываю дверь, картина как в музее Лувра. Красная африканская земля, освещенная мягким закатом солнца и яркие сияющие голубые глаза. 

— Здравствуйте, я Давид. Я принёс вам Баобаб. 

Это было невероятно! Передо мной стоял голубоглазый седоволосый Давид. Нос с горбинкой, которая бывает только у Грузин. И говорил по-русски. В руках держал удивительный… фрукт не фрукт, овощ не овощ, похож на мяч из игры в регби. 

Я в шоке. Пригласила его в дом. Мы много разговаривали, сидя на моей террасе с видом на манговый сад. Давид рассказал мне, что он грузин. Я уже догадалась, но не могла поверить. И что из баобабовой сердцевины делают порошок и его нужно добавлять в чай, это 98 % витамина С. Я решила не разрезать этот баобаб, а оставить его себе на память о нашей удивительной встрече. Впервые за полтора года жизни в Африке я наконец могла говорить по-русски. 

А он мне сказал, что за свои 10 лет жизни и работы здесь в Банана, никогда не встречал русского человека. Мы подружились. В следующий раз он принес волшебный порошок из баобаба, сказал, что купил у англичан. И мы пили чай с витамином С.

Дерево баобаба, самое огромное в Африке. На нём почти нет листьев, а бархатные плоды висят на нём, как огромные новогодние гирлянды. Когда баобаб цветёт, это величественно. Цветы его могут сравниться только с магнолией, но магнолия мелкая, а цветы баобаба — огромные белые с розовым очертанием и висят на длинных нитках вниз головой.

Оказалось, в загадочном манговом белом доме жил  Давид. А мы до этого за полтора года ни разу не встретились. Он приходил ко мне в гости, поговорить по-русски и рассказать мне про прекрасную Грузию, про горы, и водопады, про картины грузинских художников, про удивительную Сванети и про свою прекрасную семью и жену  Тамару, которая ждёт его в Тбилиси. 

Я уже знала немного про его страну, но, оказывается так мало! Всё же изменилось за 10 лет. Был уже 2011 год.

Потом Давид исчез так же как и появился. Я не смогла его найти, а дом был закрыт, казалось, что навсегда. Падали только манго. А у меня остался грузинский баобаб. Я с ним теперь везде переезжаю. И каждый раз в новом месте, приходящие гости спрашивают, что это, такое большое продолговатое, волосатое бархатное. 

— Баобаб. Его принёс мне грузин с голубыми глазами в Западной Африке,-отвечаю.

— Грузин и в Африке? Как такое может быть?- удивляются всегда гости. 

— Хотя, с тобой всё может быть, — подхватывают другие.

И я решила, что когда-нибудь я обязательно поеду в Грузию ещё. Хочу увидеть горы Сванети. Снова повидать удивительный Тбилиси, уже новый, счастливый, с электричеством, с мобильными телефонами.  

И вот год назад на Пасху я поехала в Батуми. Я очень люблю море и сняла квартиру на берегу, хотя это был совсем не пляжный сезон. В квартире было пианино и огромная грузинская библиотека. Хозяева жили по соседству. Готовили мне вкусную еду и на Пасху подарили освященный кулич и много крашеных яиц. Так душевно и тепло я пожила в замечательной большой грузинской семье. 

У них была невестка-красавица из Сванети, у неё только что родился ребёнок. Она очень скучала по своим близким, но поехать пока не могла. Дорога тяжёлая и с ребёнком ехать сложно. Я поняла, что это моя миссия — поехать в Сванети и передать привет от родившегося малыша. Мне собрали сумку с подарками и жёлтыми вкусно пахнущими лимонами с тонкой кожицей из своего сада. Я поехала в горы, в Сванети. Ведь я давно об этом мечтала. Это одно из самых живописных и удивительных мест, где жила царица Тамара.

Я встретила там настоящих сванов и их красивых голубоглазых женщин с белыми длинными волосами до пола, они не говорили по-русски. Это были настоящие грузинки, как та, в Тбилиси 10 лет назад, волшебная грузинка с доброй улыбкой, которая меня обогрела и дала своё платье.  

Поднялась высоко в горы. Мне очень повезло — открылась от тумана и снега одна из вершин большого Кавказа, гора Ушба. Все говорили, что это бывает очень редко.

Столько удивительных встреч с Грузией стала преподносить мне жизнь. И недавно я переехала в Лондон.

Я ещё никого не знала в этом огромном городе. Намечался проект в Грузии, и меня заочно познакомили с творческим интересным человеком, грузином, живущим в Лондоне.

По интернету мы договорились встретиться на неделе русского кино. Вечер. Холодно. Площадь у Банка Европейского Развития, утопающая в Новогодних гирляндах и рождественских ёлках.

Я приехала первой, стою на улице, любуюсь предновогодней красотой Лондона. Холодно. Подходит красивый мужчина в зелёном шарфе, намотанном как у художника. Я заглянула в его невероятно красивые и глубокие открытые глаза, как будто бы знала его всю жизнь и протянула руку первой, а он мне:

— Здравствуйте Света. Я Давид.