Дневник очеркиста
В позолоте солнечных лучей безмятежное море не вызывает мысль о коварстве стихии и запутанности путей – дорог по водной глади – красивой в штиль и безумной в шторм. Порой мореходы в этом роковом просторе продвигаются с ощущением лабиринта, не имеющего ни конца, ни края. Мои морские лабиринты стали путями не только личных испытаний духа и тела, но и журналистским счастьем встреч и работы вместе с замечательными героями своих будущих очерков. Каждый из них наделён некоей античной интуицией, являет пример нравственности, справедливости, следуя завету Гомера, добиваясь славы, превзойдя доблесть отца.
И себя я нахально сравниваю с Гомером. Как и он, слепой «пою» на клавишах компьютера одиссеи своих мореходов и морских учёных. Однако, если с моей слепотой всё просто и понятно: со временем сказалась травма в море, то с Гомером всё сложнее и загадочней. То ли он ослеп от блеска меча, то ли его ослепили, чтоб таланта прибавилось. Предположение, по моему опыту, не абсурдное. Слепой, не видя лица, смотрит в душу. Прочитав мой очерк о себе, режиссёр Театра масс Вениамин Андреев сказал:
— Извини, Борис, но зрячим ты так ясно меня не видел.
Есть версия, что незрячим Гомер прикидывался. Но на долгие века сохранился его образ именно слепым, изображаемым с глазами без зрачков. Жаль, конечно, что до новой эры не было голосовой программы «Джос». Не было бы вопросов, писал или пел он свою «Илиаду» и «Одиссею».
Разумеется, наивно проводить параллели с древними временами, искать отражение мифов в реальности наших дней. Меж тем, как бы ни были велики амбиции людей новой эры, творцов научно-технического прогресса, мы вынуждены признать, что мало чем отличаемся от древних греков. А, изучив их быт, нравы, культуру, признать, что отличаемся не всегда в лучшую сторону.
И, всё же, нас многое с ними роднит, а фантастические творения с чудовищными персонажами, невероятными приключениями не только забавляют, но и вдохновляют искателей романтических приключений. Разве не поддерживают дух сверхчеловеческие преодоления героев мифов?
Вспомним Одиссея, его приключения в морях, проход пролива между Сциллой и Харибдой, борьба с циклопами, преодоление очарования пением сирен.
Те, кому на кораблях доводилось пересекать экватор, надолго запоминают своё крещение, построенное как шуточный отзвук на древний миф, с участием бога морей, звездочёта, виночерпия, чертей, с прохождением чистилища и обновления омовением в бассейне.
Ещё ощутимее и серьезнее связь времён проявляется в дерзаниях рыбаков океанического лова. Таких штормов и ураганов, какие испытывали они на промысле в Северной Атлантике, не встретишь и в древнегреческих мифах. Пробивая штормовой щит зимней Атлантики они, подобно Одиссею, проявляли мужество, находчивость, силу тела, разума и духа.
И, если говорить о тех, кто более близок к идеалам древней Греции, имея в виду не богов, а людей, то надо назвать моряков-рыбаков. Не только потому, что их связывает формальным признаком море, а по духу людей, имеющих морской характер. Этот характер наследовал и впитал в себя черты спартанского воспитания, бесстрашия, честности, благородства. Море стало их путём к истине — сложным, но чистым, не замусоренным мелкотравчатой береговой суетой. Размеренной, инертной материковой жизни они предпочитают опасные рейсы в океаны и моря. Под стать им морские учёные — корабелы, одержимые идеями обеспечения безопасности мореплавания усовершенствованием конструкций судов. В научных изысканиях они – одержимые — тоже проходят свои лабиринты на пути к новым открытиям в судостроении.
Всё, сказанное выше, я и хочу подтвердить этим циклом из девяти очерков.
