Сегодня в панике Эфес:
Никто не сидит по домам.
А всё потому, что, объятый пламенем,
Горит Артемиды храм!
Кто же посмел совершить такое?
Подумайте: разрушить храм!
Человек осмелился бросить вызов
Всемогущим нашим Богам?!
Кто же кощунство сие совершил?
В огне уж вся наша святыня!
Разве теперь мы сможем узнать
Преступника подлого имя?
Сквозь шум многолюдья и шёпот костра
Слышится голос где-то:
«Это я совершил! Это я – Герострат!
Запомните имя это!»
На портике юноша грозно стоял.
Следы смолы на руках.
Перед толпой в ожидании был.
Волнение и страх в глазах,
Которые резко экстазом сменялись,
Тогда в его ясных глазах
Дьявола огоньки смеялись,
Ухмылка была на губах.
Преступника сразу в темницу кидают,
Где ему долго быть одному.
В Дельфы скорее гонца посылают,
Чтобы Боги решили его судьбу.
Жестокая ждёт негодяя расплата,
И Тиссаферн указ издает:
«Немедленно всем забыть Герострата!
Пусть сущность его в веках пропадёт!»
***
В это время Клеон ведёт свой допрос,
В Герострата кидая за вопросом вопрос.
В нетерпенье архонт показания пишет,
Ответы преступника вызовом дышат:
«Я – Герострат. И я житель Эфеса.
Как мог выживал, ведь я не богат.
Кто-то считает меня простым повесой,
Мне всё равно, пусть считают так.
А храм я поджёг лишь для славы обычной,
Чтобы имя моё сохранилось в веках!
Люди его будут помнить вечно,
Когда ваши быстро обратятся в прах…»
«Замолчи! – кричит архонт раздражённо.
На Герострата кинув взгляд возмущённый,
Клеон другой ему вопрос задал:
«Как же ты в храм незаметно попал?»
«Я в храм попал у всех на глазах,
Кто был там – всяк видел меня.
Сосуд со смолою нёс я в руках,
Чтобы пища была для огня.
На меня внимания не обратили
Жрецы Артемидова храма.
Сосуд мой был треснут, а им интересны
Лишь подношения богатых.
Спрятался я за большою колонной
И, дождавшись ухода людей,
Стены обмазал смолой принесённой,
Опрокинул лампаду скорей!
Затем наблюдал за своим я твореньем,
И любовался огнём:
Он пожирал все те подношения,
Что приносили днём…
После из храма побежал я наружу –
Собралась большая толпа.
Я с удовольствием обнаружил,
Что она глядит на МЕНЯ!
Пойми же, Клеон, что в умах тех людей,
В умах их потомков я буду жить вечно:
Память о том, что я совершил,
Не будет как жизнь быстротечна…»
«Глупец! – сказал Клеон, рассмеявшись. –
Глупец! Ты будешь забыт!
Словно кошмар, ты быстро растаешь,
И без тебя наша жизнь закипит».
«Нет уж, архонт, я так просто не сдамся:
В кабаках уж все пьют за меня!
Сомнения сердца людей разжигают,
А сомнение – подобие огня.
Боги меня наказать не решились,
Видишь – я жив и не мучаюсь.
Люди пока что не отрешились
От богов, что считают могучими.
Но вскоре умы их охватят сомнения:
Человек ли может быть божеством?
Тогда они в человеке простом
Увидят источник мирского творения!
По Эфесу уже ходят слухи о том,
Что сын я родной верховного Зевса!..
Но боги ничтожны! ничтожны, Клеон!
Позволили храм разрушить повесе…»
«Решение богов не так уж и важно –
Думал архонт про себя. –
Герострат совершил преступление,
Пусть примет же смерть от меня!»
Клеон, Герострата убив до суда,
Сам должен был быть казнён.
Спокойна совесть его была,
И принял он смерть как сон…
***
Вот слышатся голоса и крики,
Снова не сидят по домам:
Люди хотят великий
Восстановить Артемиды храм.
Подвиг совершается ими!
Заглянем-ка в письмена:
Но история не сохранила
Для нас тех людей имена…
Потерпели эфесцы большую утрату…
Сквозь века мы слышим смех Герострата…
9 Муз 