Наступало Рождество Христово, когда накануне, ночью, по обычаю, молодежь рядилась в разные одежды, изображая сказочных и библейских героев, животных, и в таком виде ходили по дворам, пели рождественские песни. А народ встречал их чем богат: кто сладкий пирожок даст, кто пряники, кто конфеты, а кто копеечную мелочь. Но не в том дело, а в том радостном веселье, которое дарил этот праздник, родня и объединяя людей. Всю ночь напролёт в посёлке слышался смех, музыка, песни, пляски, топот, беготня. Светила яркая луна, серебрился белый, часа три назад выпавший, снег и от этого светлого сияния казалось, что всё действо происходит не ночью, а днём. В ту ночь, Федя под свою фуфайку надел легкое платье невесты. Накинул на плечи яркую тёплую шаль, на голову стефана-вуаль невесты с восковыми цветами в виде короны. Очень красивая невеста получилась. Ребята вышли-кругом красота, люди в основном парами или группами. Сыпят шутками-прибаутками. Звучат частушки под незаменимую гармошку. Чей-то звонкий высокий голос выводил: »Подружка моя, ты не обижайся, с твоим милым похожу, ты не удивляйся..» Кое- где от русских домов слышалась патефонная музыка, а от греческих -звуки кеменже. Кто в молодости не пережил подъем хорошего настроения, ощущения радости и счастья от предвкушения чего-то приятного и волшебного в Рождественскую ночь?
Погода выдалась спокойная, без всегдашнего сильного зимнего ветра, без вьюги и без бурана. Ряженные ребята шли переговариваясь и подшучивая между собой –их голоса звучали в ночной тиши далеко, наверное на всю округу. Ряженные ощущали себя как в сказке: так кругом было всё красиво. И сами они казались себе действительно теми персонажами в которых этой ночью переоделись. Говорят, в ту ночь Фёдор был в ударе, пел изумительно, шутил, так , что от смеха все падали с ног, танцевал изящно и увлекал других. Наутро заболел. Ведь он ещё , по сути не окреп после болезни совсем дела, входил с друзьями в жаркие, душные домики, пел, плясал, потом на мороз. Какое –то время снова шли по трескучему морозу и снова в дом. И так всю ночь. Для того, чтобы вылечить заработанное на Рождество двухстороннее воспаление легких, нужен был дефицитный пенициллин. А где его было взять?
Месяц мучился Фёдор, температура то слегка спадала, то поднималась.
Организм боролся как мог, но без помощи нужного лекарства свернулись и перестали дышать лёгкие. Он умирал на руках медсестры Наташи , глаза которой в тот день так опухли от слёз, что никого не видела. Говорят, после его смерти у молодой девушки появилась седина. Так ушел из жизни любимый всеми брат, сын и жених. Ольга не хотела верить , что Фёдор предпочёл ей какую-то русскую. Долго не хотела выходить замуж. Потом вышла за вдовца с тремя детьми. Говорила , что ей все равно кто и какой ее муж.
От горя заболел его друг, Пантелей Христопуло. Не смог встать с постели проводить на кладбище.
* * *
Не стало Феди Христопуло в жестоко-холодном феврале сорок пятого. На промёрзлой кладбищенской земле разжигали костры, чтобы проломить ломом не приветливую землю. Вся молодежь плакала, не говоря о стариках. Положила Роконоца в землю своего старшего, любимейшего сына. Лучшего из Осакаровских парней. В день похорон вдруг отступил мороз, как бы дав возможность всем желающим попрощаться с молодым красавцем. Всегда высокое небо опустилось низкими снеговыми тучами и среди бела дня казалось, что наступили сумерки. С тех пор больше никто не слышал смеха матери покойного, не видел улыбки. Опустились по краям губы, появилась у рта скорбная складка. Из дома Роконоца выходила только выгнать корову и коз. Даже в церковь ходила редко, в основном, на праздники. Работали шестнадцатилетний Харитон и Кики, зарабатывали свои трудодни в совхозе, денег им, естественно, не платили, обещали расплатиться урожаем осенью. Пришлось Ирини в свои тринадцать лет начать трудовую жизнь. Решила заняться торговлей: наделает пирожков с картошкой и вареников по ведру и на коромысло. Вставала рано утром и выходила на железнодорожную станцию, ее только-только заново выстроили. Продавала бойко, всем нравилась стряпня улыбчивой девчонки, чётко отсчитывающей сдачи. Дома Ирини уже ждало , поставленное Роконоцей тесто. Надо было снова раскатать, наделать вареники и пирожки. Поднималась в пять утра, чтоб затопить печь и чтоб напечь и сварить приготовленные с вечера пирожки и вареники. На вырученные от торговли деньги и жили. В одно прекрасное раннее утро, когда Ирини спешила на станцию, вдруг ее взгляд упал на какой-то газетный сверток. Нагнулась, подняла, развернула — глядь, а в свертке пачка денег. Ирини глазам своим не поверила. Пошла дальше, смотрит еще сверток. Таких свертков она нашла семь штук. Вернулась домой , показала матери.
— Надо найти хозяина денег, — спокойно сказала Раконоца.
— А как? — поинтересовалась Ирини.
— Посмотрим, — ответила мать.
Хозяин денег не замедлил объявиться. Вечером, когда собралась вся семья, Ирини показала всем семь пачек денег.
-Я знаю чьи это деньги, — сразу заявила cестра. — Сегодня утром я встретила бухгалтершу с Элеватора, Зойку Иванову, всю в слезах. Люди ее спрашивали в чем дело, она сказала, что где-то выронила деньги и не заметила. Теперь ей грозит тюрьма.
— Что же это она такие деньги домой носит? Да еще, наверное, в дырявой сумке? — удивилась Ирини, — а я ломала голову какому богачу они принадлежат? А оказалось все — просто.
Кики усмехнулась:
— Да-а-а. Раз бухгалтерша, то не жди от нее награды. Деньги государственные, надо отдать. Ирини без сожаления сложила все пачки.
-Ну, что пошли вместе к ней,- предложила Кики, — отнесем, обрадуем.- Сестры шли скоро по вечерней Осакаровке. Снег приятно скрипе; под их валенками. Морозный ветерок дул в лица, завернутые в шерстяные платки так, что одни носы были видны. Ватные телогрейки- фуфайки едва защищали от вечернего крепчающего морозца, но они его почти не чувствовали, шли скорым, молодым ходом и рассуждали, как было б хорошо, если б у них вдруг появились такие деньжищи. Как бы они зажили! Им даже в голову не приходило, что эти найденные деньги можно было оставить себе, и никто бы никогда не узнал как они у них появились. Но,порода Христопуло на такое была не способна. Ни Боже мой! Роконоца всегда их учила: «Лучше пострадать, чем взять грех на душу. Так Бог говорит». И показывала, как наглядное свидетельство, свои скрюченные пальцы, за отцовский грех. Зато как им было приятно видеть, как молодое Зойкино потухшее лицо ожило. Она долго не могла прийти в себя от радостной вести. Мать бухгалтерши бросилась их обнимать и целовать. Потом они подарили Ирини маленький красивый заварной чайничек. Поднесли Кики серебрянную ложечку, но та категорически отказалась. Сказала, что она здесь не при чём. Заслуга целиком принадлежит Ирини. . Провожая сестер, и Зойка и мать твердили, что век за них будут молиться.
* * *
И вот , наконец, пришла долгожданная победа! Праздничный день 9 Мая сорок пятого осенил Осакаровку солнцем и заметной оттепелью . В самом деле в здесь, как никогда, в тот победный год сорок пятого, весна выдалась необыкновенно тёплой. Как бы сама природа решила порадоваться вместе с намучившимися людьми. Всё радовало глаз, несмотря на то что по краям хлипких дорог стояли разнокалиберные сугробы грязного снега, кругом текли потоки ручьёв талой воды. Зато солнце светило ярко и тепло. На редких в Осакаровке деревьях набухли почки и пахло настояшей весной. По главной Шоссейной улице нет-нет мчался грузовик с молодым улыбающимся шофёром, поглядывающим на девчат и предлагающего прокатиться. Пролетал то туда то сюда на чёрном с коляской мотоцикле, гроза хулиганов, капитан Ахтареев Андрей Петрович, начальник Осакаровского милицейского участка. Молодёжь расхаживала без надоевших за зиму головных уборов. Девчонки — в легких цветных ситцевых и штапельных косынках. С недавно установленных новых репродукторов в разных концах Осакаровки лились русские разухабистые народные песни, перемежающиеся голосом диктора Юрия Левитана. Яшка и его друзья страшно любили его голос. Мурашки пробегали по телу, когда он говорил. Это именно он сегодня передал стране сообщение « Информбюро» о полном разгроме фашистов и капитуляции Германии. Голос Левитана звучал как всегда густо и ровно, но всем показалось, он всё-таки немного дрогнул, когда прозвучало слово «Победа». Друзья все согласились, что был такой момент, это и понятно: Левитан, как и вся страна, ждал этого дня больше всего на свете. И вдруг он пришёл. Вот он — 9 Мая — День Победы! Мальчишки поменьше, бегали как оголтелые играли в войну , отстреливались набегу заточенными под ружьё деревянными брусьями; или просто палками, часто раздавались то тут то там выкрики — прибаутки типа:
« Внимание, внимание! Говорит Германия. Вчера под мостом убили Гитлера с хвостом!» Ха-Ха-Ха !и всем виделся ненавистный Гитлер с обезьяним хвостом.
В школе было праздничное собрание школьников. Выступали директор и учителя, говорили о доблестных советских воинах, великой Родине и долге каждого жителя страны бдительно охранять завоевания отцов, матерей, братьев и сестёр. Школьники слушали как никогда внимательно: их распирала гордость за свою непобедимую страну. После школы решили заскочить на станцию, послушать, что происходит там. Ребята уже в который раз рассматривали , всюду расклеенные здесь с начала войны плакаты. На одной из них стоит молодой красноармеец и тыча в тебя палец спрашивает: » Что ты сделал для победы?», на другом изображена женщина, держащая в руках листок с текстом »Военная присяга», а сам плакат гласит: »Родина –Мать зовёт!», дальше плакат с лицом мужественного армейца на фоне танков » Красной Армии Слава!», и ещё почти новый плакат где солдат с весёлым лицом, держит знамя и говорит: » Водрузим над Берлином знамя Победы!».На потрёпанном ветром , надорванном плакате у дверей вокзала -наш суровый солдат держит в обеих руках разорванную цепь: »Освободим Европу от цепей фашистского рабства!» Ребятам нравился последний плакат, изображавший со спины девушку, обнимавшей молодого симпатичного красноармейца, со словами
» Ты вернул нам жизнь!». Но самым стареньким и любимым среди них был плакат с изображением Сталина на фоне кумачовых флагов у Кремля, указывающего рукой : » Вперёд, на разгром немецких захватчиков и изгнание их из пределов нашей Родины». Такой плакат Яшка Христопуло, рискуя быть пойманным и наказанным, сорвал как только он появился на заборе их школы. Уж очень было велико желание иметь портрет своего кумира. Дома он его спрятал и вынимал иногда в тайне от матери, чтоб показать друзьями и порассуждать о генералиссимусе и его победах над врагом.
На самом видном месте теперь красовался новый плакат изображавшего усталого русоволосого молодого солдата , пьющего воду из каски со словами: » 9 Мая День Победы!»
— Правильно с самого начала сказал товарищ Молотов, — глубокомысленно начал Яшка Христопуло и посмотрел на ребят, ожидая их реакцию.
-Что сказал?- живо спросил Иван. Он знал –от Яшки всегда можно что-то интересное узнать.
— Кто поднимет на Россию меч — от него и погибнет!
Яшка так значительно, почти торжественно произнес эти слова, что ребята приостановились.
-У тебя прямо интонация, как у Левитана, — заметил с завистью Слон
— Вообще-то эти слова сказал Александр Невский. Помнишь кино смотрели? — напомнил Ванька.
— А кто ж его не смотрел, — пожал плечом Яшка, — Молотов позаимствовал у князя слова, потому что они самые верные, -добавил он воинственно.
— Никакие враги нас никогда не победят, — убеждённо заявил Митька-Харитон,- а если появятся новые враги, мы вырастим, всех их гадов побьём.
— Скорее бы вырасти, — пробасил Слон, — Я их одним кулаком бы укладывал.
— Ах ты, Аника-воин. «Одним кулаком», — передразнил его Иван.
— Мы вот втроём пойдём в лётчики, будем их бомбить сверху, а тебе толстяку в самолёт нельзя. Не взлетит он –слишком ты тяжёлый, Аника-воин,- добавил Харитон.
— Счас как дам в скулу,- раздражённый Слон замахнулся.
Харитон отскочил.
— Дурной, ты врагов бей кулаком. А я-то свой…
— Получишь у меня, — пригрозил Слон. Толстый я-ну и дальше что?
— Не такой уж он и толстый, Балуевский, — сурово заметил Яшка, — Это ты слишком худой. Баба Нюра, наверно, плохо кормит.
— Кормит, хорошо, не жалуюсь и прошу не беспокоиться, — тут же среагировал Иван, — Баба Нюра говорит: «Не в коня корм».
Слон и Яшка одновременно сымитировали конское ржание.
— «Конь» значит, -удивился Митька-Харитон, — Ах ты бедненький «Конёк-Горбунок»,- и захихикал вслед за остальными. Один серьёзный Мурад вдруг остановил всех движением руки:
— Постойте. Забыл вам сказать…Знаете какая у меня новость?
-Какая?
-Отец сказал, за мной теперь приедет его двоюродный брат Джохар — он был на войне офицером, и заберёт меня отсюда в Москву.
-Да, ну, ты загнул!….
— Ты что, Мурад, в самом деле, уедешь от нас? — спросил удивленный Харитон.
-Да, буду учиться на военного. Буду потом Генералом.
Мурад говорил неуверенно, как будто сам не верил о чём говорил.
-Везёт же людям, — проговорил Яшка, — мне бы так. Почему меня никто не заберёт?
-А нет у нас с тобой таких родственников, как у Муратки. К тому же, ты грек, а греков, всем известно, в армию не берут. – ехидничал Балуевский, -да тебе и не к чему. Ты и так среди нас, как генерал. Вот мне бы-да-а-а.
Иван завистливо посмотрел на Мурада.
— Ничего, чечен, как устроишься, вызовешь меня, ладно?
Он встал в стойку солдата, отдал салют:
-Вот кто станет настоящим генералом, так это я.
-Вызову. Как же я без вас? — повеселел Мурад, но тут же помрачнел, — вообще-то я хочу в военное училище поступить, но и с вами расставаться не хочется. А генералом стану, Ванька, скорей тебя.
-А посмотрим.
— Слепой сказал — посмотрим.
Все засмеялись и, обнявшись за плечи, направились домой.
