Елена Хейфец. Моя родословная

портрет Марины Гурьевой неизвестного художника

Моя родословная  имеет две  старинные дворянские ветви — Мясоедовых и Воейковых, которые проживали в Тульской губернии и имели там поместья  (кроме прочих, которые  были разбросаны  ещё и в других губерниях России, а после 1917 года – и по всему миру).  Однако, совсем недавно я обнаружила, что есть в моем древе ещё одна дворянская кровь. Такую новость я получила  в  попытке  расширить мои  сведения о предках. В интернете я  нашла книгу воспоминаний Нины  Эдмундовны Линдес – Пилацкой-Бек (дев) «Английская Набережная,66 » написанной в 1969г.  Благодаря  этой книге, помимо   интересных фактов, о которых даже моя мама не знала,  я  выяснила, что моя прабабушка Софья ( 1862г.р.) и  её сестра Александра (1856г.р.) — это дочки графа Гурьева, и моей прапрабабушки Агаты Браун.    Поскольку «графской кровью» не разбрасываются, очень хотелось бы  выяснить,  кто  из Гурьевых имел отношение к моей родословной.

Вот, что мне стало   известно.

В 1840-х годах   из Ревеля (Таллин) в Москву приехала  прибалтийская немка (?)Анна Браун, которая  в Москве  организовала гостиничный  бизнес. Она содержала доходный дом  и сдавала желающим меблированные комнаты. У неё было две красавицы дочери – Тереза (блондинка  с голубыми глазами и Агата (брюнетка с карими).

Агата Браун – моя прапрабабушка. Граф Гурьев, приезжая из Петербурга  в Москву,   останавливался в  доходном доме  Анны Браун. Там он   знакомится с дочерью хозяйки дома, юной прелестницей Агатой, влюбляется в неё и увозит в свое нижегородское имение.  Агата живет  с ним  в  его доме  около  12 лет!

В этом «гражданском браке» у Агаты и графа Гурьева родились две дочери: старшая — Александра и младшая — моя прабабушка Софья. Привожу строки из   книги  Нины Эдмундовны  Линдес -Пилацкой:

  «Агатеньку увёз красавец-офицер граф Гурьев, и поселил её в своем имении, кажется, нижегородской губернии. Он был очень богат. Агатенька там жила на правах жены, а не любовницы. Имела от него двух дочерей — Сашу и Соню. Девочки были православные, имели гувернанток, хорошо говорили по-французски и имели хорошие манеры. Когда им было по 8-10 лет, Гурьев стал постоянно уезжать из имения, играть  в карты и т.д., а его знатная родня стала его убеждать жениться на девушке из их круга.

Все это скрывалось от Агаты, но ей эти пожелания стали  известны. В один прекрасный день, когда Гурьев опять укатил куда-то, она одела девочек, положила на туалет все свои драгоценности, которые он ей дарил, велела запрячь лошадей и уехала, не оставив адреса…»  

Такой вот киношный сюжет….

Гордая была прапрабабушка Агата! Удивительно, что  молодая женщина оставила все свои драгоценности, ведь ей  с дочками надо было одной как-то  жить дальше…Может быть  Агате на первом этапе помогла мать, но как, покидая имение, на это можно было рассчитывать?  Здесь  точная  информация заканчивается, и далее начинаются мои домыслы.

Я не знаю имени и отчества этого  графа Гурьева.  Сопоставляю даты.

Судя по всему, речь идет о семье Дмитрия Александровича Гурьева, министра  финансов России.  Ориентируясь на время рождения девочек Александры и Софьи, предполагаю, что  их отцом  мог быть  только  внук графа  Дмитрия Александровича, Александр Николаевич Гурьев (1823-1885г), сын Николая Дмитриевича Гурьева. Гурьевых в России было  предостаточно, были среди них и дворяне, но с  графским титулом только эти.

Граф « был очень богат» —  формулировка подходит.

«Красавец-офицер» — тоже  вполне  годится,  предполагаемый объект служил в армии, правда всего один год (с 10 марта 1858 г. по 8 марта 1859 г.), о нем практически никаких сведений  в интернете нет, только то, что он «подполковник».

Если   отцом девочек был граф  Александр Николаевич Гурьев, то ему   было 33 года, когда родилась первая дочь Александра  в 1856 г.р. и 39лет (рождение Софьи 1862). Кажется, этот граф, в отличие от своих знаменитых предков,  был типичным «мажором» и предпочитал весьма вольный образ жизни, не отягощенный какой-либо   трудовой деятельностью на благо страны. Балы и карты были его основными  интересами.

Рождение девочек   Александры и Софьи не могло не быть зафиксировано документально. В каких-то метрических книгах они, конечно, записаны. Для этого необходимо знать о каком имении Гурьевых идет речь. Меня  смущала неточная формулировка в книге Линдес — Пилацкой «кажется нижегородское имение». Автор могла и ошибиться, поскольку  в нижегородской губернии  имений Гурьевых  я не обнаружила. Было огромное и шикарное в Московской обл., одно из богатейших в России — в  Рузском районе с. Богородское, но в начале 60-х. годов оно  уже не принадлежало Гурьевым  и было  продано наследниками.

К известным относилось  имение в селе Никитино, переданное по наследству молодому графу «мажору» в 1849г. после смерти его отца, графа Николая Дмитриевича Гурьева. На ту пору младшему Гурьеву   было 26 лет. Как раз тот самый возраст, когда можно было влюбиться и захотеть  завести подобие семьи.  Это имение  Гурьевых  находится в селе Никитино на реке Барыш.

Если свернуть с московской трассы от Усть-Уреня направо в сторону Астрадамовки, то вскоре слева от дороги появится силуэт старинной каменной церкви, а потом, как на ладони откроется село Никитино. Несколько соседних деревень с обширными землями, суконная фабрика и прочее имущество досталось по наследству. В историю села вошла  княгиня Прасковья Николаевна Салтыкова-Гурьева — жена министра финансов, которая выделяла средства на постройку храма. То ли это имение, в котором  граф Гурьев создал подобие семьи,- неизвестно.

Свет на это могла бы пролить переписка Марины Дмитриевны Нарышкиной (Гурьевой) со своей матерью Марией Антоновной Нарышкиной (невенчанной женой  императора Александра 1) и др. родственниками, в том числе братом Эммануилом.  Эта переписка имеется в центральном архиве Москвы, но, живя  в другой стране, мне добраться до этих материалов нереально. Сведений о Марине Нарышкиной практически нет.  Только то, что она была   красоткой, отцом которой мог быть, как император, так и  фаворит шестидесятилетней Екатерины 2    двадцатидвухлетний  Платон Зубов и, возможно, даже  сам Дмитрий Нарышкин! Об этом  вряд ли кто-то когда-либо узнает…

Из книги Нины Линдес-Пилацкой: «Саша и Соня имели необыкновенно породистый вид и обе были православные…»  Неизвестно дал ли  граф Гурьев дочерям свою фамилию, а может быть они,   живя  в  имении папы — графа, носили фамилию матери — Браун. Во всяком случае, родившись у матери — немки, девочки  были православные, при том, что все последующие дети Агаты (не Гурьевские)  стали лютеранками.  Надо полагать, что  решение  сделать дочек христианками,  было  волеизъявлением  их русского  отца графа Гурьева.

Александр  Николаевич  Гурьев  сбежавшую  от него Агату  с дочками не искал… Больше   детей  у него не было и род Гурьевых считается прервавшимся.  Агата Браун,  сбежала от своего  гражданского неверного мужа, предположительно в 1866г, когда старшей дочери было 10 лет. В Санкт-Петербурге  она выходит замуж за немца, вдовца с  тремя детьми — Гаральда Петровича Бека. Бек удочеряет «гурьевских» дочек. Так моя   прабабушка становится Софьей Гаральдовной Бек. Вряд ли  «гурьевские» девочки когда- нибудь позже  узнали, что Гаральд является им отчимом. А я – правнучка,  узнала правду! Вот какие чудеса  бывают на белом свете!

1. Не смотря на то, что папенька — Дмитрий Нарышкин  одну  Марину признавал  своим родным ребенком,  кто был её  настоящим отцом, наверное, не узнает уже никто и никогда. Фрейлина  императора Александра 1 Мария Антоновна вышла замуж за  Дмитрия Нарышкина, когда её было  16 лет, а Нарышкину 37 и в течение 8 лет у них не было детей. Есть версия, что дочь Марину  Нарышкина Мария Антоновна родила  в начале её любовной связи с императором Александром 1. Их знакомство произошло в 1801 году, даты  рождения Марины  неточны (где-то пишут 1799 г., а где-то 1803г.). Если и был у Марии Антоновны Нарышкиной не царский ребенок, то, скорее всего,  это Эммануил (от её похода «налево» с князем Григорием Гагариным).

Если вся моя, «притянутая за уши» схема  соответствует действительности и Марина являлась дочерью императора Александра 1, то  его, извините за дерзость, можно считать моим пра-пра-пра-пра-пра-дедушкой.  Не сочтите за параноидальный приступ!  А  граф  Дмитрий Александрович Гурьев, министр финансов РФ, гофмейстер двора, сенатор, действительный тайный советник, управляющий императорским кабинетом, член Государственного Совета, у которого мать Еропкина Анна Михайловна представитель династии Рюриковичей является мне пра-пра-пра-пра дедушкой.

Граф Николай Дмитриевич Гурьев – камер-юнкер Высочайшего двора, русский посланник в Гааге, Риме, Неаполе, статс-секретарь Министерства  иностранных дел, генерал, герой войны 1812года, состоял адъютантом генерала от инфантерии князя П.И Багратиона, дипломат, тайный советник,  возможно, является моим  пра-пра-пра дедушкой, а его жена Марина Дмитриевна Нарышкина ( в замужестве Гурьева) пра-пра-пра-бабушкой.

Агата Браун и граф Гурьев Александр Николаевич — пра-пра- бабушка и пра-пра-дедушка. И наконец, Софья Гаральдовна – это моя родная  прабабушка.

 Софья Гаральдовна

Ну, каково???????

Да,  ещё  существует известный портрет Николая Дмитриевича Гурьева Жана Огюста Доминика Энгра.  На нем сын министра финансов  России показался мне похожим на мою прабабушку Софью Гаральдовну — крупным носом, горделивой осанкой и некоторым  высокомерием.

А моя молодая физиономия  похожа на портрет Марины Гурьевой неизвестного художника (там, где она в тюрбане и с  лирой в руке.)

Дополнение  к моей  родословной или

               «Не хочу быть столбовою дворянкой…»

Российский император из династии Романовых, Александр Ι, сын убитого  заговорщиками Павла, стал царем, будучи юношей. Его бабушка, Екатерина II, поторопилась с женитьбой внука. Прусской красавице Елизавете было 14, Александру 15 лет. Детская дружба не переросла в любовь, и отношения у царствующих особ были холодными. Елизавета долго ждала любви от своего супруга, но так её и не дождалась. А все потому что «жениться по любви не может ни один, ни один король!» Двое детей, которых родила ему царица, умерли в младенчестве.

Известно, что вся знать при императорском дворе не отличалась высокими нравственными устоями. Практически все фрейлины являлись любовницами царей. Они либо из любовниц попадали во фрейлины, либо, будучи фрейлинами, становились царскими  фаворитками. Такая система отношений процветала и при Александре I.  Судьба детей, которые рождались от этих  связей, была различной.  Обычно их пристраивали в качестве приемных детей в дворянские семьи придворной знати. Со времен Екатерины II внебрачные дети императоров и императриц (а их было немало) все оставались под покровительством их Величеств. Они не входили в круг императорской семьи, но оставались  в светском обществе и награждались самодержцами высокими титулами или продвигались по службе до высоких должностей. (Николай I, незаконнорожденный сын Марии Федоровны, никакого отношения к династии Романовых не имел. Эту тайну царь тщательно скрывал. Александр Пушкин её открыл и разоблачил самозванца.) Во времена правления Александра I при дворе появилась фрейлина Мария Антоновна  Святополк-Четвертинская (Нарышкина), девушка редкой красоты, которая фрейлиной стала в возрасте 15 лет. Красавицу приметил император и сделал её своей  фавориткой, но в отличие от обычных любовных  похождений, Нарышкину он полюбил. Особое к ней отношение от двора не скрывалось, да и невозможно было держать в секрете связь, которая  длилась в течение пятнадцати лет!

Рожденная от князя Святополк-Четвертинского и баронессы Копенгауз, юная княгиня Мария Антоновна относилась к польско-литовскому княжескому роду, восходившему к Рюрику. Дворянский род Нарышкиных являлся родственным императорам России. К этому роду принадлежала  мать Петра I Наталья Кирилловна Нарышкина. (Отец Петра I – царь Алексей Михайлович).

Перед смертью отец Марии признался дочери, что её мать не баронесса Капенгауз, а красавица еврейка, с которой у него приключилась любовь. Отец просил Марию, чтобы она никогда не забывала об этом древнем народе! Юная  княгиня Мария, видимо, унаследовала красоту своей настоящей матери, что впоследствии стало одной из причин её головокружительного успеха в обществе. Мария Святополк-Четвертинская выходит замуж за Дмитрия Львовича Нарышкина, одного из богатейших людей России. Любовные отношения между молодой княгиней Марией и императором начались в 1801 году. Положение дворцового рогоносца её мужа Нарышкина, как ни странно, вполне устраивало. Он мирился с этим унижением ради императорских привилегий.

У императора фактически появилась вторая семья. Удивительные отношения царили тогда при императорских дворах, как русских, так и иноземных. Красота Марии Нарышкиной была ослепительной. На балах она всегда была одета скромно, без драгоценностей, украшая прическу и платье букетиками из живых цветов – незабудок или васильков. Её наряды были предметом зависти для многих знатных дам Петербурга. Скромное белое платье и живые цветы…Этим она резко отличалась от напудренных, обвешанных драгоценностями придворных дам.

«Идеальные черты лица,- писал Вигель,- и безукоризненность фигуры выступали ещё ярче при всегдашней простоте наряда».«Минерва в час похоти» назвал её кто-то из воздыхателей. «Ресницы стыдливо опущены, во всех движениях та же стыдливость и опущенность, как  в томном трепете плакучих ив».

Во время приемов его Величества вечер-бал открывался традиционным полонезом в паре с Марией Нарышкиной. В обычные вечера император прибывал во дворец Нарышкиных, чтобы удалиться вместе с хозяйкой в будуар, устроенный ею специально для их встреч. Апартаменты Нарышкиной за атмосферу, исполненную неги и наслаждений, император называл «Храмом красоты». В кругу второй семьи император наслаждался теплом и очарованием домашнего уюта, которого был лишен его супружеский очаг. В объятьях прекрасной Марии он забывал всё. Трудно сказать любила ли фаворитка императора, поскольку эта «скромница» непротив была пойти налево с молоденькими адъютантами, не очень дорожа своим особым положением. Подарив императору радость бурной всепоглощающей страсти, позже Мария Антоновна измучила   его бесчисленными любовными приключениями. Александр долго страдал от своей ветреной любовницы. У красавицы  Нарышкиной было множество поклонников, но как далеко уходили их ухаживания неизвестно: «не пойман – не вор», посему государь, скрепя сердце, прощал ей эти «мимолетные шалости», в серьезности которых Нарышкина, конечно же, не признавалась.

Вот как описывал свой восторг один из поклонников княгини Нарышкиной:  «Разинув рот, стоял я в театре перед её ложей, и преглупым образом дивился её красоте, до того совершенной, что она казалась неестественной, невозможной…»

Дмитрий Львович Нарышкин получает чин обер-егерьмейстера. Говорили, что в один прекрасный день император, назначив его на эту должность, пошутил довольно жестоко: «Так, как я ему наставил рога, то пусть он теперь заведует оленями». В обществе Дмитрия Львовича нарекли Магистром ордена рогоносцев.  Позже Александра Пушкина назвали заместителем «Магистра ордена рогоносцев» (того самого, т.е. Дмитрия Львовича Нарышкина). Оскорбленный этой насмешкой, поэт пытался разобраться в салонной интриге. Последняя дуэль и смерть Пушкина стали результатом получения «диплома рогоносцев». Дмитрий Нарышкин жил  в  чрезвычайной роскоши, очень открыто, принимая у себя весь город и двор, давая блестящие праздники и балы. В своем доме на Фонтанке, по случаю совершеннолетия наследника престола Александра II,  он устроил бал на 1200 гостей. Пушкин писал перед балом: «Праздников будет на полмиллиона. Что скажет народ, умирающий с голода?»

Нарышкин на связь жены с императором, от которого регулярно рождались дети, подчеркнуто старался не обращать внимания. Кстати, сестра Марии – Жаннетта – составила такую же «теневую семью» с младшим братом  императора, Константином. Общепринятым считается, что все дети Марии Нарышкиной были от связи с императором Александром I. За 15 лет этих отношений «скромницей» Марией было рождено шестеро детей: Марина, две Елизаветы, Софья, Зинаида и  Эммануил. Трое из рожденных детей, умерли.

Такие отношения в царской среде назывались МОРГАНАТИЧЕСКИЙ брак. Дети от такого брака находятся только в царствующих династиях, но прав на престол не имеют.

Любовь царя и фрейлины растаяла после рождения сына Эммануила. В 1811г. Мария Антоновна Нарышкина увлекла в постель князя Григория Гагарина. Она сумела добиться назначения его на должность своего личного секретаря. У Александра I закрались небеспочвенные подозрения, что мальчик рожден от любовной связи Нарышкиной с князем Григорием Гагариным. Заподозрив в неверности любимую, император выслал Гагарина за границу. Так Александр I на себе узнал, каково быть рогоносцем…

Отношения с императором прекратились  по инициативе Нарышкиной. Все дети носили фамилию Нарышкины, муж Марии не был против, хотя прекрасно знал, чьи это дети. Марина Нарышкина была старшей дочерью в череде этих детей. Она унаследовала красоту своей матери, была изящной, румяной брюнеткой с чудесными волнистыми волосами, прекрасными глазами и точеной фигурой. Марина была выдана замуж за графа Николая Дмитриевича Гурьева, сына министра финансов России  графа Дмитрия Александровича Гурьева и княгини и статс-дамы  Прасковьи Николаевны Салтыковой.

У Марины Нарышкиной и графа  Николая Дмитриевича Гурьева родились две дочери и сын Александр Николаевич (1823 г.р.). В отличие от своего деда и отца, которые были заслуженными людьми и многое сделали для России, Александр вырос настоящим мажором, или, как говорили в те времена, «повесой», представителем «золотой молодежи». Рожденный в одной из богатейших семей России, окруженный роскошью, он не утруждал себя какими-либо занятиями кроме балов, встреч с приятелями и картежных игр. Граф Александр Николаевич Гурьев даже служил в армии всего лишь один год, и, получив звание подполковник, так с этим званием и остался, не стремясь чего-либо добиться в жизни и в плане служения Отечеству. Все  у него уже было: богатство, дворянство и  графский титул без каких-либо усилий. В отличие от его именитых родственников,   кроме «подполковник» о нем  нигде и ничего не сказано. Он был молод, богат и красив собой. Когда умер его дед, а потом отец, Александр Николаевич стал проживать в имении, доставшимся ему по наследству.

Автор книги воспоминаний «Английская Набережная, 66», Нина Эдмундовна Линдес (по мужу) – Пилацкая-Бек (дев) – является сводной племянницей моей родной прабабушки Софьи Гаральдовны Бек.

Отрывок из книги Нины Линдес:

 «Жила в Москве в сороковых годах 19 столетия некая немочка из Ревеля — Анна Ивановна Браун. О ней известно лишь то, что она содержала  меблированные комнаты и имела двух красавиц-дочерей. Старшая – блондинка с голубыми глазами — Тереза, вторая, шатенка с карими глазами — Агата /наша бабушка/. Как все произошло, я не могу сказать, но Агатеньку увез красавец-офицер, граф Гурьев, и поселил ее в своем имении, кажется, в Нижегородской губернии. Он был очень богат. Агатенька там жила на правах жены, а не любовницы.  Имела она от него двух дочерей — Сашу и Соню. Девочки обе были православные, имели гувернанток, хорошо говорили по-французски и имели хорошие манеры.

Когда им было лет по восемь-десять, Гурьев стал уезжать постоянно из имения, играть в карты и пр., а его знатная родня стала его убеждать жениться на девушке их круга, которую, наверное,  уже подыскали  и он, видимо, был не прочь. Все это, конечно, скрывалось от Агатеньки. Но всегда ведь все узнается! Тут, как говорит предание, она поступила весьма благородно: в один прекрасный день, когда Гурьев опять укатил куда-то, она одела девочек, положила на туалет все драгоценности, которые он ей дарил, велела запрячь лошадей  и уехала, не оставив адреса. Когда он вернулся через некоторое время, ее и след простыл.

Не знаю, искал ли он ее или, может, был доволен таким концом романа. Во всяком случае, больше о нем история не упоминает. Со временем Агата Ивановна уехала в Москву, где познакомилась с, Гаральдом Петровичем Беком — горным инженером, уроженцем Риги, который с отличием окончил в 1848 году Петербургский горный институт.

Итак, они поженились:  Агата Ивановна с двумя девочками (Гурьевскими) и Гаральд Петрович с тремя  детьми, итого сразу стало пять детей. А потом прибавились общие: Эдуард, Евгения, Наполеон, Мария, Марта и Лидия. Итого одиннадцать человек. Дед мой был красив собой, очень умный и хорошо говорил. Он был убежден, что под Москвой должен быть уголь (который и был впоследствии найден), и всю жизнь его искал.  

У бабушки Агатеньки на руках была куча детей.   Дочери были одна лучше другой, первые две — Саша и Соня (Гурьевские) еще и имели необыкновенно породистый вид и обе были православные, а остальные все лютеранки. Когда дед искал уголь под Тулой, он там познакомился с помещиками Воейковыми, и потом три брата Воейковых женились на трех дочерях бабушки: тетя Саша вышла за Александра Павловича, адвоката, тетя Соня за Михаила Павловича, моряка, Евгения за Ксенофонта.  Жизнь Агатеньки стала налаживаться — остались на руках три девочки. Но тут дед выкинул вот какую штуку — влюбился в кого-то, бросил семью и удрал. Бедная бабушка осталась совершенно без средств к существованию, образования она никакого не имела и не могла дать его этим девочкам. Ей даже нечем было их кормить, бывали дни, когда она им давала по пять копеек на конку и посылала к «богатой» не родной дочери, Анне Гаральдовне Пилацкой, муж которой был оптовым торговцем чаем. Девочкам это было очень тяжело так питаться  из милости у родственников, и они зачастую покупали на эти гроши черный хлеб и бродили по Москве, а вечером возвращались и говорили, что обедали у сестры Анны. Другие ее дочери (Воейковы) жили в Туле и были уже замужем, не знаю, может,  они ей и помогали.  Тереза же Ивановна так и не выходила замуж — было у нее известных два покровителя. Один был из дворян, и от него она имела сына Сергея, который, благодаря большим хлопотам своего незаконного отца, стал  офицером — гусаром Гродненского полка. Я видела его фото, такой красавец-гусар «на саблю опираясь». О нем много рассказывала Лидия Гаральдовна (младшая дочь Агаты, вышла за Фердинанда Фердинандовича Линдеса  нашего деда —  ГЛ). Девочки очень любили этого Сережу Брауна. Второй покровитель Терезы был, не знаю фамилии, кредитный коммерсант и оставил большое состояние отцу Шуры Брауна. Мать дяди Шуры была баронесса Таубе, от которой он перед самой своей смертью получил большое наследство из США.

6 октября 1969 года.

Бабушка Агата жила по очереди у своих более состоятельных дочерей. Моя мать Марта Бек-Пилацкая  была самая богатая из них. Но обращались с Агатой Ивановной у нас по-хамски. Эдмунд ее не терпел, не знаю почему. Она была довольно безобидная  старуха, но очень любила вкусно поесть, может это результат ее тяжелой доли, после того, как ее бросил дед с детьми. Это гурманство почему-то всех ужасно раздражало. Мы, дети, тоже были те еще негодяи: хорошо покушав, бабушка любила днем поспать, для чего приходила к нам в детскую, где стоял большой бархатный диван, и укладывалась спать, причем говорила: «Деточки, можете кричать, сколько хотите, но только не замолкайте сразу — это меня очень пугает, я думаю, что что-то случилось!» А «деточки» это нарочно и делали: орали, шумели, но, как только начиналось слышаться легкое похрапывание, мы по сигналу Макса — он всегда был подлец! — сразу замолкали, а бедная бабушка вскакивала в ужасе, а это нас очень веселило, не так меня, как моих братцев, я еще была очень мала и плохо понимала. (Мама также рассказывала, что вечером, как только часы пробьют девять раз, бабушка Агатенька говорила: «Die Uhr ist neuen, geht auf zehen, bald wird elf schlagen — wir mussen ja schnell schlafen gehen!» — и спешила к себе спать — ГЛ). Жила бабушка у нас недолго, потом ее спровадили во «Вдовий дом», который был на Крестовском острове. Это был платный дом, и бабушка там имела отдельную комнату. Мать Марта иногда ее там навещала и брала меня с собой. Бабушка, видимо, была не очень довольна, так как часто плакала. Остальные сестры, узнав об этом, страшно возмутились и взяли ее к себе в Тулу, где она и умерла  очень странно. Она за год сказала день, когда умрет, и когда этот день настал, она с утра легла в кровать и к вечеру умерла, хотя никакой болезни у нее не было. Ей было лет семьдесят с небольшим.»

Давал ли граф Гурьев дочкам свою фамилию или нет, а может быть они, живя в имении папы графа, носили фамилию матери – Браун – неизвестно. То, что родившись у матери немки, девочки были православные, надо полагать, это было волеизъявлением их русского отца графа Гурьева. Воспитывались  дочки в имении графа в лучших традициях придворной знати: гувернантки, учителя французского и пр.

Александр Николаевич Гурьев, сбежавшую от него Агату с дочками, не искал…Больше детей у него не было, и род Гурьевых считается прервавшимся.

Не смотря на то, что папенька Марины Нарышкиной, Дмитрий Нарышкин, одну Марину признавал своим родным ребенком, кто был её настоящим отцом, не узнает уже никто и никогда. Фрейлина Мария Святополк-Четвертинская вышла замуж за  Дмитрия Нарышкина, когда ей было 16 лет, а ему 37, и в течение 8 лет у них не было детей. Есть версия, что дочь Марину Нарышкину Мария родила в начале её любовной связи с императором Александром 1. Их знакомство произошло в 1801 году, дата рождения Марины не точна (где-то пишут 1798, где-то 1803г). Если и был у Марии Антоновны не царский ребенок, то, скорее всего,   это Эммануил (от её похода налево с князем Григорием Гагариным).

Мои  фантазии и домыслы  в связи с вышеизложенным:

если Марина Нарышкина – царская дочь – то я по крови царская пра-пра-пра-пра-правнучка.

В этой ситуации Граф Дмитрий Александрович Гурьев, министр финансов России, гофмейстер двора, сенатор, действительный тайный советник, управляющий императорским кабинетом, член Государственного Совета, у которого мать Еропкина Анна Михайловна, представитель династии Рюриковичей  является мне пра-пра-пра-пра- дедушкой.

Граф Николай Дмитриевич Гурьев – камер-юнкер Высочайшего двора, русский посланник в Гааге, Риме, Неаполе, статс-секретарь Министерства  иностранных дел, генерал, герой войны 1812 года, состоял адъютантом генерала от инфантерии князя П.И Багратиона, дипломат, тайный советник, возможно, являлся моим пра-пра-пра-дедушкой, а его жена Марина Дмитриевна Нарышкина (в замужестве Гурьева) пра-пра-пра-бабушкой.

Агата Браун и граф Гурьев Александр Николаевич – пра-пра-бабушка и пра-пра дедушка.