Ирина Анастасиади. Три безумных недели до конца света (глава 15)

Ночь была безветренна и ясна. Ветер утих так же внезапно, как и начался. За балконной дверью раскинулось стальное спящее море.

Катарина упрямо молчала.

Диагор меж тем, пришел в ярость, что было совсем ему несвойственно.

– Он… Он все время пытается копировать мои изобретения, – еле выговаривая слова от возбуждения, просипел он. – Но ты, жена моя!!! Как могла с ним связаться ты?!

Его слова только позабавили Катарину.

– Мне кажется, я его люблю…

Злая улыбка дёргала её губы.

Должник всегда бывает жесток к своему благодетелю.

– Да он же уморит её голодом, – не вслушиваясь в слова жены, продолжал учёный. – Ты этого добиваешься?

Во дворе стукнула калитка. Это Фотис вышел на улицу. Страх моментально отпустил сердце Катарины.

– Если хочешь знать, он намного богаче тебя! – с вызовом бросила она мужу. И улыбнулась, довольная собой. – Целый министр!

Абсурд – вот вечный советник глупцов. Им не важно, как решить проблему, главное – решить.

– Целый министр, а с голоду уморил всех своих подопытных животных. Даже своего клонированного крокодила не пожалел. И ты посмела отдать ему мою ящерицу? Предательница!!!

Мы желаем владеть другим существом безраздельно. Нас трогает чужая верность.

– Твою ящерицу?! – засмеялась она.

Она и предположить не могла, что разговор идёт всего лишь о рептилии. И хотела, было, даже обидеться. Но тут подумала о том, насколько пикантно стоять перед ним вот так, спрятав в сумке его бесценные рабочие заметки.

– Да кому она нужна? – небрежно бросила озорница. – Она у меня на веревке сушится!

И с вызовом пройдя перед Диагором победным шагом, Катарина высунулась в окно и отшпилила с веревки извивающуюся ящерицу.

– Ну, пополоскала ее немного в стиральной машине, – презрительно оттопырив губку, произнесла она.

– Как ты могла?! – вырывая у неё из рук ящерицу, вспылил Диагор.

И поднёс к близоруким глазам пресмыкающееся. Погладил трепещущее тельце. И прощебетал:

– Душа моя! Испугалась? – и нежно поцеловал холодный колючий загривок. – Ну, ну! Всё кончилось! Теперь ты со мной!

Ящерица ответила ему ласковым движением хвоста. Сердце учёного растаяло. Он повернулся к жене.

– Пойми же, наконец, Катарина, это не просто ящерица, это – в некотором роде – будущее человечества.

Катарина взглянула на него с улыбкой превосходства.

– Тебя жена бросает, а ты только и думаешь, что о своём идиотском изобретении! – бросила она, чертовски довольная собой.

Правда есть пошлость, делающая и самое прекрасное наигнуснейшим.

– Как так, бросает?! – спросил Диагор ящерицу.

Ящерица только дёрнула хвостом. Мол, не знаю я.

А Катарина уже бежала к двери, придерживая локтём сумку.

– Катарина!!! – крикнул Диагор ей вслед.

Но она уже хлопнула дверью. Он стоял один, держа в объятьях ящерицу.

Воистину, любовь не талант, а счастливая случайность… когда она вообще имеет место быть.

Если имеет место быть.

Дверь в спальню открылась. Диагор с надеждой поднял глаза. Но, вопреки его ожиданию, это была не Катарина. На пороге стоял растрёпанный Адонис и глядел на шефа безумными глазами.

– Профессор, вы должны это видеть собственными глазами, – прохрипел молодой человек. – У нас родилось новое поколение ящериц.

– Чудесно…, – рассеянно отозвался Диагор.

– Второе поколение, профессор! Родилось само, без клонирования. Да это же чудо!

– Что ж ты молчишь? – вскричал Диагор, очнувшись от оцепенения. – Быстрее бежим в лабораторию!

Пробегая среди толп бунтующих, Диагор с удивлением подмечал странные для него изменения в столице. В городе царил разлад. Костры жгли прямо на мостовой. Десятки людей стояли вокруг огня. Руки в карманах. Глаза безумные.

– Чего они добиваются? – удивился Диагор.

– Признания своих прав, кажется…, – пытаясь бежать в ногу с профессором, ответил Адонис.

– А что, разве костры этому помогают?

– Не думаю.

– Я бы удивился, если бы помогли.

Они уже забегали в Институт, когда за их спиной раздался военный марш. И чей-то хриплый голос кричал в микрофон:

«Вперед, на баррикады! Бунтуйте, пока стоите на ногах! Помните, мы против всего! Мы против власти. Мы против безвластия…»

Диагор так и не услышал, против чего они ещё бунтовали. Дверь Института Искусственной Жизнедеятельности захлопнулась за ним, оставив все протесты за порогом.

Диагор ворвался в лабораторию и, забыв все тревоги на свете, впился в микроскоп.

– Никогда не предполагал, что второе поколение сможет расти и множиться самостоятельно, – сказал он, наблюдая за жизнью, копошившейся на стерильном стекле. – Вот и клетки только что родившихся экземпляров уже появляется без ошибки в коде. Поздравляю, теперь наши клоны не только способны жить, они к тому же дают здоровое поколение!

– Вы гений, профессор! – кажется, повторяясь, сказал ему ассистент.

Диагор ласково улыбнулся своему помощнику. Отодвинувшись от микроскопа, он удобнее устроился в кресле. Теперь можно было и отдохнуть!

– Я знаю, – благодушно признался он. – Ты только представь: я победил прогресс! Небось, все сотрудники уже позеленели от зависти.

Диагор порылся в баре и нашел бутылку с кориандровым портвейном. Достал пластиковые стаканчики. Подсыпал угля в камин. И тот задымился, распространяя по комнате запах чего-то старого, не совсем ещё забытого.

– Ну, давай выпьем за наше открытие!

– Вы открыли формулу жизни, профессор! – усевшись на табуреточке возле учителя, восторженно шептал Адонис.

Огонь согрел их. Они разморились. Лениво отпили по глотку старого выдержанного вина. И умолкли.

Все страсти внешнего мира в бессилии разбились о величие этой минуты.

– Все ученые мира перед вами – простые ничтожества.

– Ты думаешь? Нет, должен же быть еще кто-нибудь стоящий…, – И Диагор даже задумался по-настоящему, – Хм… Почему только никто не приходит мне на ум?

– Нам бы теперь приняться за клонирование птиц или зверей, – мечтательно произнес Адонис, протягивая руки к огню.

Мрачная комната осветилась неверным светом слабо тлеющего огня.

–  Сейчас, когда мы, наконец, добились успеха, думаю переговорить с кем-нибудь из правительства. К счастью, я знаком с одним министром, – блаженно пробормотал профессор, окуная крапивный бисквитик в портвейн. – Надо же каким-либо образом накормить население Хватляндии! Можно начать хотя бы с клонирования курицы. Вот только где найти первичный материал для клонирования?

Адонис покраснел. Закашлялся. Но, всё-таки решился.

– Я тут недавно нашел заброшенную ещё в прошлом веке свалку, – заикаясь, произнес он. – Вы уж меня простите, профессор, что не спросил вашего разрешения. Но, роясь там, я… кое-что обнаружил…

Бедняга бледнел. Заикался. Бормотал что-то невнятное.

Диагор, впрочем, его уже не слышал. Он, не отрываясь, смотрел на пляшущие свою древнюю пляску язычки пламени и думал о своём.

«Все плохое когда-нибудь проходит, – пытался успокоить он ноющую боль где-то в районе сердца. – Глупость человеческая испаряется. А дурные запахи выветриваются со временем. И остается только дух, питающийся нетленной мыслью».

 

Реклама