Действие второе
Сцена 1
Салон гостиницы. Звучит греческая музыка – стиль «рембетика». За объединенными столами все сидят рядом друг с другом. Анастасия танцует.
Ясон. (Владимиру) Как времена изменились. Знаешь, что этот танец был чисто мужским, но как видишь, сегодня он стал любимым танцем женщин. И они неплохо его танцуют!
Вы — кавказцы — пока еще остаетесь преданные традициям. Мужчины остаются мужчинами… с кинжалами в поясе, и женщины знают свое место…
Мэр. И у нас есть герои. Настоящие мужчины. Но мне об этом лучше не упоминать. (говорит в полголоса Ясону). Три недели тому назад в соседнем селе, в тридцати километрах отсюда, наши парни вытащили оружие. Защищали свою честь. Один убит наповал, другой в – тюрьме. У нас, на Крите никогда не прекратятся вендетты. Неискоренимая традиция. А ведь уже в 21-ом веке живем! (выпивает «раки»)
Ясон. Ваши вендетты это баловство, в сравнении с теми, которые ожидаются в мире. (Владимиру) Вы – кавказцы – гордые люди, а вот мы стали продажными…
Владимир. (любуется танцем Анны) Аня прекрасно танцует! Молодец!
Ясон. Вижу, тебе нравится. Но ведь в твоем ансамбле с сорока танцорами, женщин всего десять, и все они танцуют как невесты, уж очень скромно!
Мэр. (поднимает рюмку) (говорит на греческом «Айде, стин игия сас ! ( На здоровье!) «На имастэ кала оли!» (Пусть будет всем хорошо!)
(Продолжает на русском) Давайте выбросим в море пистолеты и кинжалы, пусть наступит мир в наших душах и во всем мире!
Владимир. Отличная раки, как наша «чача» …
Мэр. Мы здесь, на острове живем открыто и свободно, любим и уважаем друзей, хорошее вино, любим раки и женщин!
Владимир. И мы на Кавказе то же самое любим. За друга готовы жизнь отдать. Друг – это самое главное.
Манана. Греция – красивая страна, Я здесь как дома, могла бы и остаться … Все то же самое, только вот у вас больше апельсиновых рощ, а у нас больше мандариновых садов.
Анна. Наши мандарины украшали столы домов всего Советского Союза. Ясон, ты знаешь, что в Абхазии многие жители торговали мандаринами. Мандарины это наше богатство. Мой отец возил мандарины на Украину, на Север, в Москву…(смеется).
Нигде в стране не росли цитрусовые деревья, только у нас! Такие сочные – сладкие мандарины!
(Во время разговора трио музыкантов начинают грузинскую балладу)
Владимир. Да были времена! Продавали даже наш воздух, такой чистый и ароматный, наше жаркое, но ласковое солнце, наше море…
Анна. В Москве я проучилась в институте пять лет, благодаря Мандаринам. Отец под Новый год привозил тонну мандаринов, продавал на базаре и часть вырученных денег отдавал мне.
Ясон. Да что там говорить, ваше искусство – это тоже отличный товар! (внимательно слушает музыкантов) Отличная баллада!
Анна. В стране мандаринов жили…, но сегодня меня совсем не тянет на мандарины, почему – то стали вызывать аллергию.
Эллада. Мам, а лучше сказать так «в «мандариновой стране». Напоминает сказку...
Ясон. (обнимает Анну) Эллада, твоя мать любит помечтать. Я даже беспокоюсь, о том, как вы будете жить дальше.
Мэр. (несколько опьяненный как от раки, как и от дружественной обстановки) Не знаю, когда прекратятся вендетты на нашем острове. Живем еще в диком прошлом, никакого прогресса! Человек не хочет меняться… Нуипуть! Как ему будет угодно! А мы ведь только можем факты подтверждать, по – рас- суж-дать… а изменить что-либо, это нам не под силу!
(Все громче слышна баллада, песня заполняет пространство, как в душах героев, так и в зрительном зале)
Действие третье
15 августа 1992. В Греции государственный православный праздник Успение Богородицы, а 14 августа в Абхазии началась война…
Сцена 1
На сцене Владимир, Ясон и Анна. Входит Манана.
Манана. (Анне) Аня, там — Мария плачет. С раннего утра, как ребенок, не могу ее успокоить. Слезы текут рекой, спрашиваю, в чем дело, не говорит….
Анна. Ну, конечно же, схожу, посмотрю, в чем дело (выходит).
Владимир. Мария – сильный человек, «свой парень», мы знакомы с ней много лет. Она не плачет без причины. Что-то серьезное произошло! (уходит и он).
Ясон. Что случилась с нашей русской дамой? Вчера хохотала до слез, анекдоты рассказывала, выпила раки, правда, не в меру. Да у нее нет никаких проблем, она — крепкий орешек! Но надо сходить, узнать, в чем же дело (уходит).
Сцена 2
Возвращаются Мария и Анна. Анна идет к бару и открывает бутылку вина.
Мария. Извини, но мне надо выпить, расслабиться, что — ли… Не знаю, что и сказать, с кем поговорить. Утром проснулась рано, и неожиданно стала реветь. Представляешь, вся подушка мокрая от слез. Если спросишь, что приснилось – не помню, о чем подумала – не знаю. В голове пусто, никаких мыслей и обид, но столько слез, сама себе удивляюсь. Никогда так не плакала!
Анна. Слезы, говорила мне бабушка – это злость, извини, конечно …Или обида, собранная в душе годами… Поплакать – значит освободиться от всего этого…от обид.
Мария. Аня, ты — хороший человек, поэтому хочу, чтобы мы посидели так, вдвоем, без всех этих танцоров — артистов! Ты говоришь, что это обида.. Это так и есть — всю жизнь обиженная была, но не показывала никому, держалась геройски! А сегодня я уже больше не обижаюсь, но и не люблю никого. Даже внучка, Танюша – такая девочка славная! А мне как бы и не в радость. Могу видеть, но могу и не видеть, не скучаю совсем!
Анна. Мария, может быть, тебя обидел кто- либо из ансамбля?
Мария. Да что ты! Кавказцы — большие дипломаты, зачем им меня, ту, которая им предоставила работу, обижать. Нет, нет у нас нормальные отношения. С таким кризисом в стране, безработицей, мне они готовы руки целовать, а не то, чтобы обидеть…(Выпивает залпом фужер вина, начинает реветь) Все кончено. Я уже не человек, а кошелек, только и думаю о том, как пополнится долларами! Все ради них, всё! Помнишь наши рубли? Были они такие маленькие, серенькие, мы относились к ним с презрением.., такими духовными представлялись, говорили, мол, нас деньги не интересуют. На самом деле нас просто не интересовали ЭТИ деньги — рублишки, не имеющие ценность… Моя зарплата сегодня уходит на помаду, и на два – три выхода в кофе с подружками… (Встает и начинает ходить по сцене). Господину доллару — кланяемся до пола! (Делает низкий поклон, смеется). Ты знаешь, когда мне Ясон вчера давал задаток, дал мне доллары в руки, сердце мое залилось таким сладким, таким нежным, я бы сказала даже – эротическим , ну … не могут больше подобрать слов… таким вот теплом. Мне стало так хорошо! Мне было счастливо! (Начинает реветь) Стыдно подумать! Стыдно сказать кому, но ведь эта сущая правда! (Наливает вина) Ты не пьешь совсем, а я вот — второй фужер. Но не подумай, я не алкоголичка, хотя могу выдержать любую попойку. Просто даже и не знаю, что со мной случилось сегодня. Как будто бы умерла и вот присутствую на своих же похоронах… Знаешь, мой муж – он режиссер. Скорее всего, был режиссером. Сейчас внучку нянчит. Рассказывает ей пьесы вместо сказок. Я вообще-то не о том. Он всю нашу жизнь разъезжал по стране, все время отсутствовал, по пять- шесть месяцев. Владивосток, Магадан, Астрахань, Одесса, Тюмень… Режиссер – постановщик. И каждый раз влюблялся! Ты пойми, не просто – увлекался, а… влюблялся! Изгонял меня из своего сердца, и на мое место ставил другую! И каждый раз мне об этот сообщал письменно, а иногда и живьем, глядя прямо мне в глаза, и прося всегда только одного, самого простого человечного понимания, а значит и прощения… Марк, так его зовут коренной москвич. Породистый еврей! А я ведь простая деревенская русская девушка из сибирской глубинки… Мы познакомились, когда я приехала в столицу искать свою судьбу… Влюбились …. Этобылочто-то такое! Страсти, романтика! Но такие мы разные …он — студент престижного театрального института, а я — бухгалтерской школы. Он — творческий человек, а я простая бухгалтерша. Поженились, и родилась у нас дочь. Мне тогда было всего двадцать четыре, когда я осталась в Москве одна с ребенком, а Марк уехал куда-то на Урал ставить «Бесов» Достоевского. Через два месяца прислал письмо, в котором писал, что влюблен в актрису, исполняющую главную роль и просит понять его и… простить. Нет-нет он никогда не просил развода. Просил только понимания и прощения…. (рыдает) Я тогда не знала, куда деться. В Москве у меня никого не было. Как меняются времена и ситуации! Тогда, в сущности, я была одна среди чужих, но не чувствовала себя столь одинокой, как сегодня, когда у меня сотни друзей и знакомых в столице. Я не смогла его оставить, да куда, собственно, мне было уходить с ребенком на руках? А когда он вернулся, упал к моим ногам, плакал и просился обратно. Даже и не повернулся посмотреть на дочку, которая уже начала говорить первые слова. Неделю не отпускал меня из своих объятий и говорил, говорил, как… любит меня (плачет). И потом, спустя два года, когда история повторилась в другом городе – в Сыктывкаре, с другой актрисой, исполнявшей главную роль, вот тогда подумала, что не выдержу. В конце – концов …опять выдержала… Сценарий был тот же. Все как по — писаному…
Анна. А этот город с таким смешным названием – Сык-тыв-кар, я чуть было не посетила его однажды. У нас в Сухуми каждый год отдыхали четыре подруги, они были из этого города, и каждый раз приглашали к себе в гости. Два года тому назад собралась поехать к ним на Новый год, но не получилось, в этот год мы собирались в иммиграцию…
Мария. Я его опять приняла, выразила полное понимание… Простила. Знаешь, для меня многие города ассоциируют с катаклизмами моей семейной жизни. Сегодня, часто, когда ссоримся, я ему напоминаю его любимых женщин по именам городов: Одесса, Астрахань, Сыктывкар.. Он обижается, но ничего не говорит, а что ему сказать, он как мужчина кончился. Недееспособный режиссер, недееспособный муж, но зато хороший дедушка. Только дедушка … Такая пустая недееспособная жизнь…
Анна. Мария, не расстраивайся. Все изменится к лучшему, вот увидишь!
Мария. Да, но вот я тебе не рассказала, что потом неожиданно стала и я … влюбляться. Не поверишь, а ведь у меня было много любовников. Разных. Умных, влиятельных.. талантливых, толстых, худых, глупых и бездарных.. (смеется).Мой Марк теперь уже не ставит пьесы, о нем просто забыли. Месяц тому назад хотел подзаработать денег и продать все наши сбережения – десять тысяч долларов. И он их потерял в одно мгновение! А ведь мы копили их на квартиру. Де-ся ть ты-сяч долларов! Это одна двухкомнатная квартира в Москве, и в неплохом районе. (Истерически смеется) Наш покупатель был обыкновенным мошенником. Банальным аферистом, он вместо рублей, положил ему в портфель аккуратно вырезанные газетные бумажки … Марк никак не хотел верить в произошедшее, это был кошмарный сон наяву, он все пялился в портфель с кучей бумажек, а я боялась, как бы с ним не случился бы инфаркт. Десять тысяч долларов собранных один в один!… (плачет).
Анна. Хочешь, пойдем в церковь, тут – рядом. Свечку поставим. Сегодня в Греции большой праздник – День Панагии — Богоматери… Сегодня все идут в церковь. Это очень большой праздник – пятнадцатиавгустовский.
Мария. Нет, нет. В церковь я не хочу. Это у вас большой праздник, а у нас потом будет по старому стилю…
Анна. Да, но у тебя и имя — Мария! Сегодня — твой день! Это твой праздник. «Хроня Полла, Мария» — это так у нас говорят…Долгих лет тебе, Мария!
Мария. Праздник, а я вот все плачу с утра, и остановить слезы не могу.
Анна. А это Панагия тебе освобождает от обид!
Мария. Да, я знаю, что грешная, но не тянет меня в церковь, прости… ну просто ноги не идут туда… Вот, когда будем крестить танцоров, вот тогда и свечку поставлю, попрошу Богоматерь о милостыне…
9 Муз 