Оскар Уайльд. Баллада Рэдингтонской тюрьмы

перевод: Ирина Анастасиади

Окрашенный вином и кровью

                                       костюм им снят.

Но кровь, вино ещё остались

                                       на сих руках.

Они остались, излучая

                                       багряный свет,

              Они остались — воспоминаньем той,

                                        которой больше нет.

Средь осуждённых он бродил

Весь в сером, с серыми мечтами.

                                                  И вспоминал он ту,которую любил,

Ту, что своей рукой убил он,

                                        мучимый страстями.

И шаг его был лёгок…

                                        Так казалось…

И сам он бодр.

И сам тому, как будто, удивлялся.

Он восхищал, притягивал меня.

И взор его был устремлён на небо –

                                        о счастии моля.

И я ещё не знал такого взгляда,

                                        как взор его.

С такою жадностью вперявшийся

                                        в небесно дно.

(Так эти люди называют

                                        клочок небес.

И даже тучи превращают

                                         в кудель чудес).

Невидимый свершая путь

                                         и я там шёл

С душою страждущих,

                                        сражённых болью.

Я думал о вине их

                                       малой и большой.

Как вдруг до слуха донеслось,

                                       что будет он крещён петлёю.

Христос! Вдруг закачало тюремны

                                        стены твоей рукой.

И небо сжалось и давило,

                                        как шлем тугой…

И, словно, стал душой больной я…

                                         и так страдал…..

но он страдал ещё любовью

                                        и я смолчал.

Я только знал, какою болью

                                       страдает он,

Что тяготит его всечасно

И отчего столь жадный взор он

                                       вперяет в небосклон —

Убивший ту, которую любил

                                        страдает ежечасно.

Вошло в обычай меж мужами

                                         возлюбленных губить.

И слышать можно слишком часто:

                                          «Он женщину убил!»

Один убьёт со злобой в взоре.

Тот лестью заманит.

Который друг, тот с поцелуем.

Который смел – клинком разит.

Тот убивает в отрочестве милом,

Тот – немощью сломлён,

Тот сладострастием толкаем,

Тот – золотом, добром.

Кинжалом убивает лучший –

Страданья долгие растут,

                                        что холод лютый.

Те любят слишком. Эти – мало.

Себя те продают.

Их покупают и смеются.

Молчат другие, иные же – клянут.

Возлюбленных все убивают,

Но за то ли все умрут?!